Мосты не горят

Вечерело. Я задремала. Проснулась от щелчка – кто-то неумело пытался провернуть ключ в замке. Сердце мое тревожно забилось. Я была одна, без оружия, прикованная к стене. Рассмотрев появившуюся в дверном проеме сутулую фигуру, я с облегчением вздохнула.

— Ну, здравствуй, девочка.

— Господи, Странник, как я рада тебя видеть!

— Дорогушенька.

Странник слюняво облобызал меня в обе щеки.

— Как ты тут, дорогушенька? Сыночек мой тебя не обижает?

— Странник, ты-то мне и нужен!

— …Не обижает? — Странник напряженно заглянул мне в глаза.

И он, и я хорошо видели друг друга в полумраке.

— Нет, нет, не обижает.

— Вот и славно.

Странник вскочил с кровати, принялся бродить по комнате, выписывая странные спирали. Он всегда так двигался. Аглая говорила, что он ходит по энергетическим полям, которые могут видеть только Истинные. Он несколько раз споткнулся о цепь, но не обратил на нее никакого внимания.

— Странник…

— Дорогушенька, пустовато у тебя здесь. Совсем нет мостов. Сколько раз я говорил тебе – запасайся мостами. Путь к отступлению – залог благополучного возвращения….

— Странник!

— … Я вошел через эту дверь. Нашел старый ключ. Мой дом меня помнит, подсказал, где он лежит – старенький ключ… Милый, милый дом. Я так рад, что Николенька теперь живет в этом доме, как и мечтал. И ты теперь здесь. Чудненько! Чудненько!

— Странник, ты помнишь Аглаю?

— Аглая? Нет, я не помню много имен. Много имен – зачем? У тебя совсем нет мостов… как я теперь уйду? Я не хочу через дверь. Мне нужно… я не помню, куда…

— Рыжая девушка. Дочь Истинной из Долины Родников.

— На балу у вице-канцлера Николенька танцевал с одной рыженькой девушкой… не помню… много имен… Они сказал, я должен с тобой поговорить…

— Кто?

— Не помню… Я поговорил?

— Господи, о чем?

— Ты так испугалась, маленькая зимняя девочка!.. Но я не помню, чего…

Я застонала, спрятав лицо в ладонях.

— Дорогушенька, у тебя совсем нет мостов…

— Странник, — осенило меня, — здесь есть зифы?

Странник остановился, замер, словно собака в стойке.

— Зифы… Бедный Николенька…

— Сколько их здесь?

— Трудно… много имен…

— Их здесь много?

— Нет. Маленький зиф, один, совсем не опасный, — Странник заулыбался и завертелся вновь, — гнать его взашей, гнать! Николеньке было совсем худо, но он поправляется. Спасибо тебе, дорогушенька. Я говорил им: бедное дитя! Но потерпи, немного… уже немного…

— Ты мне это говоришь?

— А… вот и мостик, — Странник шустро вскарабкался на мою кровать, встал босой ступней на перильце спинки, упершись ладонями в потолок, прошел несколько шагов и исчез.

— Еп…, — громко сказала я в пустоту комнаты. — ну ты и дура, мать!

Наверное, последние события размягчили мой мозг, поскольку раньше я могла увидеть мост даже в игре света и тени на асфальте. А остальное – работа воображения, главное – сосредоточиться, удержать картинку, не дать созданному в голове образу выскользнуть из внимания.

Длины цепи вполне хватало – крюк находился в метре от кровати. Я встала на спинку и покачалась: перильце скрипело, но выдерживало вес моего тела. Туман и влага. Я пропустила закат – начался новый виток времени, и в течение следующих суток мост приведет меня только в опостылевшую комнату с крюком в стене. Если же кто-то из команды Крысака заметит мое отсутствие, тот обязательно исполнит свою угрозу в отношении Леры. Или все они разбегутся: зиф и полукровки. Что за расклад?

Взошла яркая луна. Полнолуние – время обманчивого света. Я стояла на середине моста, борясь с растущим отчаянием, прикованная за ногу, словно галерный раб. Странно, должно быть, выглядела в комнате цепь, уходящая одним концом в никуда. И что дальше? Если я не освобожусь, то могу просто не пережить эту ночь – в гостеприимном доме Крысака я смотрюсь в дула чаще, чем в зеркала. Вдруг, будто из морской глубины, с неба сошло и медленно растворилось в тумане гулкое и протяжное стенание. Я замерла. От этого звука защемило в груди. Где-то высоко летели вглубь материка ночные птицы-каландеры. Их оперение подобно снегу на горных вершинах, ничто и никогда не может его запятнать. Их крик напоминает зов матери, потерявшей своего ребенка. Я читала о них в древних бестиариях, но рисунки не могли передать их величие и грацию. Каландеров ошибочно изображали похожими на земных чаек, на самом деле это огромные существа, способные взять с собой в полет ребенка или подростка. У них мощные клювы и зеленые глаза.

Я подняла голову и отчаянно закричала. Тишина. Потом, возродив угасшую надежду, в темноте забились, захлопали невидимые крылья. Каландер, похожий на бестелесного духа, появился из плотной белесой дымки. Его изумрудные глаза с любопытством оглядели меня и потемневший от времени мост. Я позвенела цепью.

— Пожалуйста.