Мотылёк над хищной орхидеей

Бурхан твердил, что отомстил за своего братика, первые несколько часов. Но Рей не сомневался, что у этого человека есть двойное дно. Ближе к вечеру мастеру удалось найти к нему подход. — Он жил в арабском квартале после нападения, скрываясь от полиции. Примкнул к одной из банд Умара Наджеба, но сам с ним никогда не виделся. А тут лично Наджеб позвал его, обещал деньги и документы в обмен на маленькую услугу достопочтенному человеку — другу Умара. Всего-то ничего — немного поразукрасить какого-то мальчишку и передать привет. Умар называл этого человека месье Жан. Месье Жан обещал организовать все, а самому Аббасу оставалось только доехать до Шотландии и выполнить поручение. Ему даже обещали легализацию в Королевстве со всеми причитающимися социальными выплатами для беженцев. — Умар Наджеб? — вскинулся Майкл. — Он же крупная фигура в торговле наркотой… А в друзьях у него знаешь кто, Рей? У меня есть основания считать, что этот месье Жан на самом деле… — Симон Кагерт, — выдохнул Рей. — Кагерт, — повторил он, — как он узнал, что мы в Глазго? Ему, разумеется, не ответил никто. И сам Бурхан отказался продолжать разговор — видимо, в самом деле ничего больше не знал. — В Мексику его, — распорядился Рей. Выручка с такого товара была не велика, но он очень уж хотел, чтобы Бурхан умер не в один миг. — Не надо, — прервал его Майкл и накрыл запястье Рея своей рукой, — он может сбежать, — пояснил он, — ты же видишь — он псих. Надо его кончать. Поколебавшись, Рей кивнул. — Разбирайся сам, — сказал он и, развернувшись, пошёл наверх. Майкл поднялся следом через пятнадцать минут. Рей к тому времени сидел на веранде, согнувшись в три погибели, и смотрел на парк. Майкл опустил руки ему на плечи и попытался размять, но Рей сбросил их. Повернулся — и Майкл увидел в его глазах такую тоску, какой не помнил с первых дней их знакомства. Он вздохнул и опустился на подлокотник. — Риска почти нет, — сказал он. — Если ты об операции — то я знаю, — Рей помолчал, — я боюсь, что на него снова нападут, — сделав ещё одну долгую паузу, Рей продолжил, — и во всём буду виноват я. Он закрыл глаза. Майкл молчал. Он по-прежнему не видел в мальчишке ничего особенного, чтобы так страдать. Конрад раздражал его. Единственной особенностью было то, что на него запал Рей. — Больше не выпускай его без охраны никуда, — нехотя сказал он. — Надо было и в этот раз оставить кого-нибудь за ним следить. Рей мрачно скосил на него взгляд. — Спасибо, но это не вариант. Он встал, подошёл к парапету и, облокотившись на него, теперь уже насовсем замолк. — Знаешь, Майкл, я иногда думаю оставить эту часть бизнеса тебе. Глаза Майкла расширились и, резко встав, он шагнул вперёд. — Оставить мне? Рей обернулся через плечо и поймал его взгляд. — Нет, Рей, ты не можешь кинуть меня вот так. Рей едва заметно поджал губы на мгновение и мотнул головой. — Не бери в голову, — сказал он и снова отвернулся, делая вид, что смотрит на парк. «Просто этот остров напоминает мне «о нем».

Операция в самом деле прошла без осложнений. Рей прилетел на следующий день после неё, когда Конрад мучился то от боли, то от онемения после анальгетиков на всём лице. Каждые полчаса ему приходили менять компрессы и когда повязки снимали, Рей наблюдал его отёкшее, местами посиневшее лицо. Это всё равно было лучше, чем то, что он увидел в самый первый день. — Примеряешь на себя? — спросил Конрад, когда очередной медбрат ушёл. Рей машинально коснулся шрама рукой. — Вначале я дождаться не мог, когда смогу его удалить, — сказал он, — а потом… привык. Так что не знаю, доводить дело до конца или нет. — Не могу представить тебя без него, — Конрад попытался улыбнуться и тут же об этом пожалел. Он замолк, размышляя о чём-то, а потом произнёс: — Знаешь, а мне уже делали что-то подобное. Только я совсем не запомнил, как это было. Рей вопросительно посмотрел на него. — У меня была родинка, — он коснулся пальцем места над губой, — вот тут. А потом я просто посмотрел однажды в зеркало и понял… что её нет. Рей помрачнел. — Ты снова вспоминаешь о том, как тебя держали в плену? Конрад качнул головой. — Меня удивляет другое, Рей, — сказал он, — я эту родинку никогда не любил. Она досталась мне от матери, и я всегда думал, что она портит лицо. К тому же, это был лишний повод для ссор с отцом — ему казалось, что я слишком похож на неё. Но когда я увидел, что её нет… Как будто бы потерял часть себя. Рей прикрыл глаза и, сделав глубокий вдох, подсел ближе к нему. — Возможно, это был лишний груз прошлого, — сказал он. — Может быть, и так… Только, лишившись его, я не стал лучше ладить с отцом. Они замолчали надолго. Рею ужасно хотелось его поцеловать, но он понимал, что нельзя. В тот вечер он ушёл и не приходил ещё пару дней, потому что находиться рядом с Конрадом и не иметь возможности коснуться его было слишком тяжело — тому был предписан абсолютный покой.