Мотылёк над хищной орхидеей

Дело оставалось за малым — Конрад не испытывал и толики уверенности в том, что Рей одобрит его проект. Конрад подловил его вечером, когда тот выходил из кабинета, и, повиснув на шее, принялся целовать. — Тебе нельзя, — с тоской прокомментировал Рей и отодвинул его, но Конрад почувствовал, что тот возбуждён. — Но мы ведь можем просто посидеть и провести время вдвоём? Рей кивнул. — Пройдёмся по парку? — предложил он. Они вышли в старый парк, окружавший дом, и, держась за руки, пошли по дорожке, уходящей в направлении старинного цветочного лабиринта. — Месье Бастьен приглашает меня посмотреть, как будет проходить выставка в Laurence Esnol Gallery. Это будет в июле, — невзначай заметил Конрад. Рей крепче стиснул руку. — Что ему надо от тебя? Конрад остановился и, повернувшись к нему лицом, улыбнулся краешком губ. — Он хочет вылепить с меня портрет, — Конрад изобразил в воздухе кавычки свободной рукой. Рей ещё больше помрачнел. — И ты говоришь мне об этом вот так? — А ты разве не так говоришь о своих оргиях мне? Я думал, мы можем друг другу доверять. Рей какое-то время измерял его тяжёлым взглядом, а затем притянул к себе. — Я не в состоянии тебе доверять. У меня сейчас одна мысль, и она далеко не в голове. Конрад хихикнул и коснулся осторожным поцелуем его уха. — Рей, спасибо, что ждёшь. Но я ведь тоже не виноват. Я тоже хочу тебя и с ума схожу от того, что мы почти не видимся в эти дни. — Я просто боюсь, что не сдержусь, — признался Рей. — Ещё полтора месяца впереди. Боюсь, тебе придётся освоить тантрическое искусство любви. — У меня никогда в жизни не было таких проблем, — мрачно признался Рей, поглаживая его по спине. — У тебя было много парней? — Конрад чуть отстранился, заглядывая ему в глаза. — Миллион, — ответил Рей, — ну, тысячу уж точно можно набрать, хотя я не считал. — И ты всех катал на самолёте? Рей почему-то после этого вопроса помрачнел ещё сильней и, убрав руки с его спины, сделал несколько шагов вперёд, прежде чем Конрад успел поймать его за запястье и развернуть лицом к себе. Рей молча смотрел на него с полминуты. — Только тебя, — наконец сказал он. — И в свой дом я впускал только тебя. И ни для кого больше не стал бы менять духи. И… — Рей! Помолчи! — Конрад притянул его к себе и очень осторожно поцеловал. — Я просто неудачно пошутил. Помолчал и добавил: — Трудно поверить, что у такого человека, как ты, не было никого. — Я же сказал, — Рей положил подбородок ему на плечо, — были сотни других. Но ни одного такого, как ты. Они постояли так ещё какое-то время, а потом Рей сказал: — Езжай. Я сниму квартиру на двоих и поеду с тобой в эти дни. — Спасибо, Рей, — Конрад улыбнулся и ещё раз его поцеловал.

* Это кошмар! — фр.

Глава 18. Сюрпризы

В середине мая Конрада отвезли в местную клинику, и, осмотрев его лицо со всех сторон, врач дал добро на возвращение к прежней жизни. — Хотя прыгать с парашютом я бы всё же не спешил, — заметил он. Конрад кивнул, поблагодарил и первым делом, вернувшись домой, принялся за доработку имеющихся скульптур. Теперь он знал, как рассчитывать вес, и работа пошла быстрей, но график всё равно намечался плотный — две крупные работы нужно было доделать к середине июня, чтобы хотя бы за пару недель представить их организаторам. И то Бастьен обещал организовать небольшое заступничество — все другие работы утверждались уже сейчас. С Реем в эти дни Конрад почти не виделся — да и тот в шато бывать почти перестал, только звонил по скайпу каждый вечер — насколько Конрад знал, у него чередой шли встречи, и он планировал расширить бизнес за пределы Европы. Откуда такой ажиотаж — Конрад спрашивать не стал, решив, что удивляться тут нечему — Рей и так до сих пор много времени проводил с ним. К тому же у него и у самого не оставалось возможности думать о чём-то, кроме работы. Помимо собственного портрета, который требовал особой тщательности и потому не допускал вести работы сплошняком, он взялся сделать пару небольших скульптур попроще — Бастьен советовал взяться за вазы: не слишком трудоёмкий и гарантированный вариант для начала. — Тебе же важно просто прочувствовать процесс на себе, — говорил он, — а вазы к тому же обязательно купит какой-нибудь миллионер, чтобы украсить сад. Конрад только улыбался. Вопрос денег беспокоил его сейчас меньше всего. Умом он понимал, что должен бы хоть немножко переживать, что живёт за чужой счёт, но на самом деле сам факт отсутствия этого беспокойства и то беспокоил его больше, чем то, что Рей обеспечивал его всем. — У Микеланджело тоже были меценаты, — говорил он, разглядывая самого себя в зеркале с утра. «И далеко не такие красивые, как мой», — мысленно добавлял он про себя.