Мотылёк над хищной орхидеей

Ни тени жалости Конрад не испытал. Напротив, клокотавшая в нём злость стала только сильней. «Это всё, чем ты можешь расплатиться со мной?» — думал он и чувствовал, как неудовлетворённость болезненно тянет в груди.

А Рей долго смотрел на него. Он пытался напиться Конрадом, как умирающий от жажды тщетно пытается напиться солёной морской водой. Конрад казался прозрачным, как призрак, истончившимся и почти невидимым в тусклом свете осеннего солнца, едва пробивавшегося сквозь пелену облаков.

Хотелось броситься к нему, обнять и расцеловать, но сделав мельчайший шаг вперёд Рей тут же чувствовал невидимую стену, разделившую комнату пополам.

— Йонас кое-что узнал, — сказал Рей.

— Я слушаю, — Конрад замер напротив него.

— Покушение в аэропорту скорее всего организовал племянник главы мексиканского наркокартеля, Диего Коррес. Сам он руководит одним из отделений картеля. Этот человек… — Рей прокашлялся, — этот человек, — продолжил он, — хотел купить тебя. Я думаю, его ставка была одной из двух самых больших.

Губы Конрада дрогнули.

— Из двух? — спокойно переспросил он. — А чья ещё?

— Хусейн бин Заид. Хочешь спрятаться от меня у него?

— Не угрожай мне, Рей, — Конрад стиснул кулаки за спиной, — если бы не ты, меня не хотел бы купить вообще никто.

Рей дёрнулся, но промолчал.

— Мне, наверное, нечем хвалиться, Конрад, — после долгой паузы сказал он, — я действительно не сделал для тебя ничего, чтобы твоя жизнь стала лучше, чем была. Но я уже столько раз пожалел о том, что сделал, что мне кажется, ты мог бы проявить милосердие ко мне.

— Ну почему же ничего, — Конрад плавно, как ласка, приблизился к нему и заглянул в глаза, — ты подарил мне столько красивых вещей… Скажи, Рей, сколько мальчиков тебе пришлось продать, чтобы у нас с тобой было это всё?

— Конрад! — рявкнул Рей. Не сдержавшись, схватил Конрада за плечи и встряхнул.

— Я никогда не пойму этого, Рей, — выплюнул Конрад ему в лицо.

— Ты тоже не святой!

— Нет. Но есть разумная мера вреда, который стоит того, чтобы его причинять. Можно ударить, когда хотят ударить тебя. Но нельзя продать человека в рабство просто потому, что захотел подарить любовнику серебряный браслет!

Рей с трудом удержался, чтобы не ударить его, а Конрад развернулся и решительно двинулся прочь.

Рей остался в одиночестве, бессильно сжимая кулаки. Никогда ещё он не чувствовал себя таким беспомощным, как сейчас. Никому он не простил бы таких слов. Ни от кого не стал бы терпеть столь многого. Но Конрад давно перестал быть частью мира, окружавшего его, и стал частью его самого. И теперь Рей мог лишь бессильно смотреть, как тот уходит. Он знал немало способов убедить людей в своей правоте. Но не знал ни единого способа убедить себя самого.

Глава 3. Полусвет

5 октября

— Помните, вы как-то сказали мне, что не остановили бы меня, если бы я захотел сбежать?

Охранник медленно кивнул. Теперь Конрад знал его имя — Кристер Блум.

Конрад отвернулся и прошёл по скверу туда-сюда. Здесь, в Милане, всё так же накрапывал дождь. Когда Конрад представлял себе Италию до этой поездки, она всегда казалась ему солнечной страной, а теперь ему даже некого было спросить, бывает ли так всегда. Он ни с кем не общался в студии Гравы, даже с самим наставником предпочитал говорить только о камне.

Хотя работы его неизменно притягивали к себе взгляды, и если бы он оглянулся — то увидел бы, что не одна пара глаз обращена на его труд. В начале октября он даже получил первый, неловкий заказ: одна из девушек, занимавшаяся в студии по средам, как и он, просила его сделать каменный цветок, похожий на тот, что он вырезал в первые дни.

— Только не такой страшный, — просила она, — пусть в нём будет чуть больше нежности и чуть меньше тоски.

Конрад кивнул. Вернувшись домой в тот же день он долго бессильно смотрел на срез камня. Мысли о нежности причиняли куда большую боль, чем тоска, к которой он уже привык. Они заставляли думать о том, чего Конрад навсегда теперь был лишён. И всё же, закрыв глаза и сделав над собой усилие, он взялся за цветок.

Конрад не считал себя особенно общительным и до тех пор, пока всё это началось, а теперь ему вовсе не хотелось открываться кому-либо из людей. Он не боялся, скорее наоборот. При взгляде на любого, кто пытался проникнуть к нему в сердце, разум его создавал холодную и простую модель, в которой этот человек был одним из тех, кого подослал Рей.

Конрад сам удивлялся себе. Боль и страх, которые терзали его весь прошедший год, прошли. Лопнули как мыльный пузырь. Теперь разум был кристально чист — и в то же время он не верил никому, в каждом за милю отыскивая подвох.

Тянущее чувство одиночества терзало его, но стоило кому-то приблизиться на расстояние пары шагов, как защитный механизм включался сам собой. Вежливая и равнодушная маска нарастала на лицо. Конрад не желал впускать в этот невидимый круг никого.

— А если бы я попросил вас помочь?

Кристер молчал так долго, что Конрад успел пожалеть о том, что задал вопрос.

— Я бы помог, — наконец сказал он.