Мотылёк над хищной орхидеей

Наконец, закусив губу и со свистом выдохнув сквозь зубы, Конрад кончил и обмяк.

Рей приподнялся, вглядываясь ему в лицо.

Конрад был сонным и расслабленным, каким обычно бывал по утрам. Сейчас его можно было гладить и целовать сколько влезет — Конрад не смог бы пошевелить и рукой. Но Рей и сам не мог двинуться и потому просто позвал:

— Кони…

— Это просто секс… — не открывая глаз, пробормотал Конрад и рукой принялся шарить по спине Реймонда, то и дело задевая свежие царапины.

— Кони, здесь камеры.

— Хорошо.

— И нас могут увидеть.

— Угу.

— Кони, вставай. Я отвезу тебя домой.

Скорее силой, чем уговорами Рей наконец поднял его на ноги и, игнорируя смущённые взгляды охраны, старавшейся смотреть куда угодно, только не на них, повёл к машине.

Только ближе к середине пути Конрад немного пришёл в себя — но показывать этого Рею не спешил. Он думал о том, что только что сотворил, и ему не нравилось, как это могло бы выглядеть со стороны.

«Я переспал с ним за выставку», — при этой мысли Конрад косился на Рея, сосредоточившегося на дороге, и краснел. Как он ни старался, Рей, сидевший на соседнем кресле, уже не вызывал у него злость. Но разум всё же говорил, что нельзя возвращаться к Рею так легко. «Господи, да я уже три раза вёлся на него, — думал Конрад и краснел ещё сильней, — он приручает меня как хомячка, а я готов снова броситься к нему».

— Я тебя люблю, — будто услышав его мысли, негромко сказал Рей.

— Ты уже говорил, — стараясь вложить в слова всю наличествовавшую злость, ответил Конрад. Ему мучительно хотелось поверить этим словам, но он боялся ошибиться ещё.

С другой стороны, он не мог не думать и о том, что вот уже почти полгода Рей просто терпит равнодушие, не требуя от него ничего. Как терпел и до этого, хотя Конрад давно уже полностью был в его руках. «Он и в камере терпел», — напоминал себе Конрад, но тут же понимал, что, в сущности, и в камере Рей не вызывал у него злости никогда. Куда большую боль он причинил, когда оставил его. Но теперь выходило, что не оставлял.

— Рей… — осторожно позвал Конрад.

— Да.

— Если бы я захотел вернуться к тебе… ты принял бы меня?

Рей поджал губы и внимательно посмотрел на него — всего на мгновение, не имея возможности надолго отвлечься от руля.

— Да, — сказал он.

Наступила тишина. Только едва слышно шумел мотор.

— Ты всё же купил её, да? — спросил Конрад, до которого наконец дошло, в какой машине они сидят. — Это же Астон Мартин…

Рей улыбнулся краешком губ и покосился на него.

— Да, — самодовольно сказал он.

Конрад закусил губу.

— Только когда получишь права, — повторил Рей, догадавшись, что творится у того в голове.

— Это будет не раньше весны… Я же вообще никогда не сидел за рулём.

— Значит, подождёшь.

Конрад хотел спросить, почему Рей так уверен, что они будут вместе весной — но промолчал. В глубине души он и сам это знал. Преодолев желание наклониться к Рею и поцеловать, он испустил глубокий вдох и отвернулся к окну.

— Прости меня за цветок… — тихо сказал он.

— Он и правда очень красив.

— Как и ты, — Конрад закусил губу, — я вырежу для тебя что-нибудь ещё. Честно говоря… Все работы, что я сделал осенью, были о тебе.

Рей искоса посмотрел на него. Хотел промолчать, но не смог.

— Даже змея? — спросил он.

— Особенно она.

Конрад снова замолк, погружаясь глубоко в себя.

— Порой я думаю, — сказал он совсем уж тихо, как будто разговаривал сам с собой. Как будто надеялся, что Рей вообще не услышит его, — я полюбил тебя сердцем, чтобы затем полюбить руками, — он прикрыл глаза и очертил контур тела Реймонда в воздухе рукой, — чтобы полюбить глазами потом. И это так странно… Я будто вынужден выбирать, какую часть тебя люблю больше других частей.

Реймонд крепко сжал руль.

— Ты всё ещё ненавидишь меня? — спросил он.

— Я не знаю, Рей… — сказал Конрад тихо и, закрыв глаза, откинулся назад.

У самого дома Рей помог ему выбраться из машины, и Конрад не стал сопротивляться. Ему нравилось ловить те короткие мгновения, когда руки Реймонда касались его будто невзначай, и можно было делать вид, что эти прикосновения не значат ничего.

Поднявшись на свой этаж, они вошли в квартиру. Рей пропустил Конрада вперёд, а тот всё думал и не мог решить для себя, что делать теперь. Сколько бы он ни говорил себе, что ничего не случилось, сегодняшний секс выдавал его с головой.

Наконец, решившись, он оставил Реймонда позади и направился в спальню. Отличный способ помириться вертелся у него в голове, и Конрад намеревался воплотить его в жизнь.

Рей замешкался в коридоре, снимая пальто и разматывая шарф. Он едва разобрался со сложным узлом, когда услышал из глубины квартиры крик и бросился на звук.

— Чтоб тебя, — Рей выругался, чего Конрад не слышал от него никогда, и, рванув Конрада к себе, прижал к груди и закрыл ему глаза рукой, как ребёнку, — не смотри.

Конрад дрожал и трясся в его руках, одновременно пытаясь убрать закрывавшую обзор ладонь.

— Кто это? — выдохнул он.