Мотылёк над хищной орхидеей

Кулаки сжались сами собой. Конрад чувствовал себя дураком — но поделать ничего уже не мог. Отчаяние захлестнуло его с головой.

— Помогите! — крикнул он, но так тихо, что не поверил бы сам себе.

Он не знал, где находится, но уже понимал, что здесь никто не станет ему помогать.

— Пожалуйста, за меня никто не… — Конрад запнулся, передумав договаривать, — пожалуйста, отпустите меня!

Ответом была тишина. Только мерно жужжал инородный предмет внутри.

Конрад обнаружил, что если не говорить, то этот предмет — с его тихим жужжанием и странным зудом — оказывается единственным, что он осязает в этой пустоте.

Мысли невольно сосредоточились на нём — и тут же Конраду показалось, что непрошенное удовольствие становится сильней.

Он снова готов был заплакать, но не нашёл слёз.

От мыслей о происходящем и тем более от ощущений, которые он чувствовал внутри, возбуждение начинало нарастать в паху.

Затем скрипнула дверь, и послышались шаги.

Конрад завертел головой, но не увидел ничего.

Кто-то протёр влажным кожу на руке и Конрад ощутил мгновенный лёгкий укол.

Подступила тошнота, и любые ощущения покинули его.

Просыпаясь второй раз, Конрад очень надеялся, что всё случившееся — сон. Но он по-прежнему не мог открыть глаза.

Он дёрнул руки — но те оказались так же крепко зафиксированы над головой, как в прошлый раз — или во сне.

Ноги тоже оставались широко разведены, но теперь он не чувствовал внутри себя ничего — напротив, анус поджимался сам собой от ощущения неведомо когда ставшей непривычной пустоты.

Конрад невольно захныкал от жалости к себе — темнота и тишина навевали на него мысли о том, что он один, а неспособность шевельнуться лишала сил и надежд.

Он замолк и дёрнулся ещё раз, но справиться с путами не смог. Конрад дёрнулся ещё и ещё — им стремительно овладевала паника, все мысли исчезли, оставив только нестерпимое желание покинуть это место любой ценой.

«Это не могло произойти со мной!» — только и повторял он, пока стук металлической двери о такой же металлический каркас не заставил его замереть.

Конрад повернул голову на звук, но не увидел, как и прежде, ничего.

— Привет, — прозвучало совсем близко. Голос был мужским, не приятным и не отторгающим — просто чужим. Если бы Конраду было с чем сравнивать, он понял бы, что слышал множество таких же голосов — но ему никогда ещё не доводилось говорить с людьми в полной беспросветной темноте, когда звук становится твоим единственным проводником.

— Где я? — спросил наконец он и тут же ощутил чью-то шершавую руку у себя на груди. Захотелось сбросить её прочь. Конрад дёрнулся — но не смог. В довершение всего он понял, что обнажён, а рука заскользила ниже к его голому животу и замерла, очертив пупок.

— Красивый мальчик, — констатировал тот, кто к нему пришёл.

— Кто ты такой?

— Зови меня Мастер. Здесь не потребуется других имён.

Конрад сглотнул.

— Мастер, — произнёс он, пробуя на вкус. Слово было не таким обидным, как господин, но всё равно навевало воспоминания о Марке Твене и неграх, трудившихся на своих «мастеров». — Что мне сделать, чтобы ты меня отпустил?

Мастер негромко рассмеялся.

— Ничего. Отсюда нет дороги назад.

— Я… — Конрад запнулся, — я что, останусь здесь навсегда? Это какой-то подпольный бордель?

— Ни в коем случае, — рука Мастера скользнула вверх, а голос стал строгим. Два пальца подхватили подбородок Конрада и потянули вверх. — Ты стоишь больше, чем может заплатить самый лучший публичный дом.

Конрад замер, боясь поверить тому, что начинал понимать.

— Вы… — сказал он и сглотнул, — вы собираетесь меня продать?

— Хорош собой, сдержан и, похоже, умён, — усмешка смазала смысл слов.

— Но зачем… — растерянно произнёс Конрад, — кому я нужен… я же… простой…

Мужчина не стал отвечать. Рука его снова заскользила по шее Конрада вниз, очертила правый сосок и направилась дальше, к животу.

— Для всех ты мёртв, — равнодушно произнёс он, и не думая отвечать на вопрос. — Попал в аварию на перекрёстке у Кингс Кросс. На твоих похоронах была только сестра.

Губы Конрада дрогнули.

«Откуда они знают про сестру?» — пронеслось в голове, и тут же он испустил яростный стон.

— Я не верю вам, — выдохнул он.

— Чем раньше ты осознаешь, что я прав — тем легче пройдёт твоя адаптация здесь. Твоя прежняя жизнь подошла к концу — забудь её. Но у тебя есть шанс. Тебя будут обучать. Ты будешь учиться. Через полгода — если всё пройдёт хорошо — ты покинешь это место и остаток жизни проведёшь в достатке и благополучии.

— Я не хочу учиться, мне это не нужно!

— У тебя есть время подумать о том, что я сказал.

Рука исчезла, а затем снова громыхнула дверь, и Конрад понял, что остался один.

«Это не могло произойти со мной», — продолжал повторять Конрад про себя — но всё отчётливее понимал, что именно «это» произошло именно с ним.

Он всё ещё надеялся вернуться домой, и теперь более всего его беспокоили глаза. Если бы удалось освободить руки, он бы ощупал их — но боли не было, значит, как он думал, ничего страшного произойти не могло.