Мотылёк над хищной орхидеей

А тот продолжил задумчиво шевелить фаллосом внутри него, иногда доставляя острое, незнакомое удовольствие — а иногда причиняя режущую боль.

— Зачем ты это делаешь? — спросил Конрад, силясь справиться.

— Потому что этим не захочет заниматься тот, кто заплатит за тебя.

— Ты думаешь, растянутый я больше понравлюсь ему?

Ответом ему стал негромкий, но неприятный смех.

— Тот приборчик, который сейчас в тебе, в диаметре не больше пары сантиметров — у основания ещё меньше того. Вход останется узким, чтобы твой хозяин чувствовал, что ты — только для него. Но никто не захочет слушать твои крики: «Ах! За что! Я не собираюсь целовать мужчин!» — и потому я беру эту часть на себя.

У Конрада по виску пробежал холодный пот, когда Мастер почти дословно повторил слова, которые он сам писал Охотнику когда-то давно.

— Ненавижу вас всех… — выдохнул он.

— Это не растрогает меня, — ответил Мастер, и по голосу его Конрад чувствовал, что тому действительно всё равно, — главное, чтобы ты хотел, чтобы кто-то повертел членом внутри тебя. По крайней мере, сейчас.

— А потом?

— Когда ты смиришься с этой простой истиной, мы начнём второй этап.

Глава 8. Гнев

Утром пятнадцатого апреля Рей просыпался с трудом. Сон не хотел отпускать, и в голове клубилась вязкая муть.

Будильник, однако, звонил уже в третий раз, и чтобы заткнуть его наконец, нужно было спустить ноги с кровати, прошлёпать к письменному столу и отключить телефон.

Закончив этот героический поход, Рей пригладил волосы рукой и, направившись на кухню, задержался ненадолго у входа в ванную, чтобы решить, что сначала — завтрак или душ.

Из зеркала над раковиной на него смотрело невыспавшееся бледное лицо, волосы на голове напоминали стог соломы. Подобных картинок Рей не любил, зато очень любил чистоту. Поколебавшись, он всё-таки прошёл на кухню, закинул в стакан блендера оставленные в холодильнике порции черники, шпината и моркови, добавил и белковый коктейль — он чередовал три стоящих у стены банки: шоколад, клубнику и ваниль. Сегодня была ваниль. Орехи и имбирь будут на обед, уже без коктейля.

Осушив порцию залпом, он оставил стакан на столе и всё-таки направился в душ.

Горячая вода приятно оглаживала тело и бодрила, но иногда заливала глаза.

Не открывая их, Рей протянул руку туда, где обычно стоял скраб с ароматами розмарина и мяты, и, выдавив на ладонь, принялся себя растирать.

Эта процедура была одной из тех, какие он не позволял себе пропускать никогда. Задержки в офисе и поздние вечеринки всегда плохо сказывались на лице, тело лишалось сил, а кожа становилась дряблой — и всего этого Рей не собирался наблюдать на себе.

Все также обнаженный подошел к зеркалу, аккуратно нанес пену для бритья и тщательно побрился.

Закончив, он в последний раз окатил себя горячей водой, обтёршись мягким махровым полотенцем, бросил его на пол, и, наступив на получившийся комок, прошёл в холл.

Потянулся, глядя на своё отражение в зеркале на дверце шкафа, и взъерошил волосы рукой. Взяв в руки фен, несколькими привычными движениями привёл их в нужную форму — мысли Рея были уже далеко.

Уныние так и не покинуло его, даже после того, как он заложил, наконец, мёртвую петлю, которая не получалась у него уже давно.

«Я схожу с ума», — констатировал он. Вернулся в спальню и, достав из шкафа вешалку со свежим костюмом, принялся надевать на себя.

Мальчики, с которыми приходилось работать Рею и Майклу, были очень разного «качества», если можно так сказать.

К примеру, близнецы сами пришли в агентство и всё время, пока находились там, пытались привязать одного из его владельцев к себе. У парней был потенциал — причём не только как у шлюх. У них хорошо работали мозги, и они отлично умели врать, где нужно поддавая жару, а где надо — переходя на лесть.

Кроме того, сам факт их сходства многих интриговал.

Парни работали слаженно, с полуслова понимая друг друга, и снимать их было одно удовольствие — но Рей отчётливо видел, что модельная слава им абсолютно не нужна. Мальчики пришли в бизнес, чтобы найти себе богатого дружка, можно даже одного на двоих. И, в конце концов, они его нашли — так что каждый получил своё.

Само собой разумеется, что Юрген и Мика не были анальными девственниками, и их даже не пришлось обучать искусству любви — все навыки они принесли с собой.

С другой стороны, многие покупатели — в особенности те, что обитали на Ближнем Востоке, предпочитали неопробованный товар. И в то же время тратить время и нервы на объездку молодых жеребцов нравилось далеко не всем.

Конрада собирались продавать не на Восток.

Один старый знакомый Майкла и член яхт-клуба, который содержал Рей, хотел мальчика кельтской наружности, с тонкой светлой кожей и волосами в рыжину. «Как Питер Пен», — говорил он. Девственность в обоих смыслах была одним из непременных условий — а такой товар везде и во все времена достать было нелегко. Уже в восемнадцать лет любой мальчишка пробовал хоть как-то — и далеко не раз, а детьми Рей не торговал.