Мотылёк над хищной орхидеей

Конраду не оставалось ничего иного, как завалиться в кровать. Он жутко хотел спать, но до последнего, пока сознание не оставило его, продолжал думать о странном незнакомце с тростью, который сам походил на Скруджа или одного из его духов Рождества.

Конрад редко знакомился на улице — вернее сказать, никогда. Но в этот раз он жалел, что так и не решился спросить его имени, а тот не назвал его сам.

Наутро же родня загрузила его делами по дому с самого утра. Пока отец наряжал ёлку и накрывал на стол, он помогал Линдси резать овощи и раскладывать их по тарелкам.

После полудня они ненадолго прервались, потому что сестру позвал к себе отец, и Конрад ненадолго остался один. Он присел на подоконник и потянулся к мобильнику.

Фейсбук продемонстрировал ему два десятка непрочитанных новостей и примерно столько же желающих добавить его в друзья.

Конрад невольно остановил взгляд на фотографии молодого Орландо Блума, обладатель которой писал ему: «Привет! Мне кажется, нам есть о чём поговорить — напиши мне, если любишь Сэма Смита».

Конрад хмыкнул. Сэма Смита он не любил. И всё же поёрничать насчёт фотки не преминул.

«Ты уши отрезать забыл», — написал он и отключил телефон, заметив, что Линдси снова появилась на кухне и направляется к нему.

Ужин с отцом в самом деле тянулся долго. Разговор клеился с трудом.

Перчатки были отложены в сторону с гордым: «Я посмотрел», так что Конрад даже не смог сделать вывод — угодил он или нет.

Перед Линдси пришлось извиниться и предложить ей на выбор сутки ожидания или пару купюр. Линдси выбрала купюры и всё оставшееся время торжества продолжала, позёвывая, смотреть перед собой.

Вообще-то с братом она всегда общалась легко. Они продолжали переписываться даже после того, как Конрад уехал в Эдинбург, и всегда с удовольствием выслушивала его рассказы о жизни в кампусе, чтобы потом поделиться историями с подружками с таким видом, как будто бы они произошли лично с ней.

Однако то ли отсутствие подарка всё-таки задело её, то ли тягостное молчание, культивировавшееся отцом, давило не только на Конрада, но она явно не собиралась его спасать.

— Ты очень похож на мать, — констатировал отец ни с того ни сего.

Конраду оставалось только поджать губы и заставить себя смолчать. «Похожесть на мать» была основным аргументом против него с тех самых пор, как та умотала в Нью-Йорк — к слову, и не думая забирать его с собой.

Сначала она говорила: «Обживусь и приеду за тобой», потом «Тебе лучше доучиться здесь, иначе придётся много досдавать», и наконец: «Эдинбургский колледж лучше, чем школа искусств, которая находится здесь. Очень хорошо, что тебе удалось поступить туда — такой шанс невозможно потерять».

В итоге вся похожесть свелась к родинке над губой и к тому, что мать любила искусство Возрождения так же, как он.

Наконец Конраду удалось вырваться из-за стола и, добравшись до своей комнаты, наспех принять душ. Он нырнул в кровать и снова взял в руки телефон — хотелось посмотреть, как прошел рождественский ужин у всех остальных.

«Я просто подумал, что парни с длинными ушами нравятся тебе больше» — ожидало его вместо вороха фотографий индеек и ёлок.

Конрад полистал Фейсбук туда и сюда, но так и не дождавшись, чтобы ему написал кто-нибудь ещё, ответил:

«Уж лучше бы у тебя был длинный член».

Какое-то время он продолжал шерстить интернет без особой надежды получить ответ, пока наверху экрана не засветилось оповещение.

«Фотку прислать?» — прочитал Конрад, кликнув на него.

Конрад не сдержал нездоровый смешок.

«Тоже Орландо — или на сей раз своего?»

«Могу прислать последний каталог Lelo»

«Спасибо, я как-нибудь сам».

Конрад приготовился было выключить телефон, но потом подумал и написал: «С Рождеством!» — и затем уже нажал отбой.

Рей захлопнул ноутбук секундой раньше, чем Майкл, и не думая стучаться, ворвался к нему.

— Ты так и будешь торчать здесь? Девочки уже начали разыгрывать призы.

Сквозь открытую дверь доносился гул пьяных голосов, распевающих «Santa Claus Is Coming To Town», а в каштановых волосах Майкла и на его ушах осели ошмётки конфетти.

Накануне Рей так и не решился встретиться с отцом. Сам знал, что это слабость. Был уверен, что едет к нему, чтобы доказать свой триумф — но в каком-то десятке миль от дома приказал развернуть автомобиль.

«Ну его к чёрту, — подумал он, — Рождество нужно, чтобы отдыхать».

Рей думал, что провести ночь на яхте, где Майкл уже подготовил всё, чтобы хорошо отдохнуть, будет веселей — но пока что веселье его так и не нашло.

— Не хочу девочек, — капризно заявил Рей и зевнул, но ноутбук тем не менее в сторону отложил.

— Давай, пошли! Там есть близняшки, Рей, помнишь, те, которых мы снимали для рекламы Red Bull? — Майкл подмигнул. — Весь вечер ищут тебя.

Потягиваясь, Рей выбрался из каюты как раз вовремя, чтобы увидеть, как близняшки — один чёрный, другой белый — с пронзительным воплем запускают в небо разноцветную петарду, и волны по обе стороны от яхты окрашиваются алым светом, отражая букеты огней.