Мотылёк над хищной орхидеей

Воспоминания о встрече, случившейся в предрождественские дни в магазинчике в Глазго, уже стали стираться из памяти — но теперь, когда Орландо снова напомнил ему о них, отозвались в сердце тоской.

Конечно, что прошло, то прошло. И вряд ли это знакомство могло бы вылиться во что-то большее… да хоть бы и в одноразовый секс. Он, в конце концов, вообще не имел никаких оснований считать, что случайно попавшийся ему на глаза красавчик — гей. Зато собственные мысли Конрада о нём как нельзя лучше подтверждали, что он то всё-таки на том самом берегу.

Отключив мобильный, Конрад принялся сосредоточенно писать, а когда спустя двадцать минут лекция подошла к концу, и они с Лоуренсом перебрались в зал для практических занятий по скульптурному мастерству, Конрад сразу понял, что будет сейчас лепить — тонкие руки с аккуратными пальцами и чуть квадратными ногтями. Вытянутые и согнутые, будто крылья птицы, готовой сорваться в полёт.

Конрад так увлёкся, что не заметил, когда прозвенел звонок.

— Хорошо, — констатировал профессор Огилви, и Конрад вздрогнул, теперь только сообразив, что они остались вдвоём, — большой шаг вперёд.

— Спасибо, сэр, — машинально ответил Конрад, пытаясь отыскать взглядом Лоуренса в пустой аудитории.

— Я его отослал, — ответил на его мысли Томас Огилви, — хотел попросить тебя задержаться на пару слов.

Конрад кивнул.

— Есть небольшой заказ, — Огилви повернулся к нему спиной и, подойдя к кафедре, достал оттуда стопку фотографий и протянул их Конраду.

Тот взял стопку в руки и принялся листать.

— Где это? — спросил он. Фотографии изображали, похоже, Эдинбургский замок, но на других листках находились репродукции старинных гравюр.

— На Квинсферри-род предлагают поставить памятник королю Брюсу. И не спрашивай, как связаны Брюс и Эдинбург.

— И не думал, — Конрад вообще знал национальную историю не так хорошо, чтобы судить о подобных вещах.

— Нужно сделать эскиз. Набросай, а я подправлю финальный вариант.

Конрад кивнул.

— Оплата как всегда?

Огилви кивнул.

— Есть ещё кое-что, — после паузы сказал он, — прошлая серия рисунков в дело не пошла.

Конрад пожал плечами, его не волновало, куда девается результат его работы, если ему исправно платили за неё.

— Зато они попались на глаза моему приятелю, он планирует издать альманах: история, которая не сбылась. У тебя нету ещё черновиков?

Конрад замешкался. Это был переход на какой-то новый этап.

— Простите… вы хотите их опубликовать?

— Ну да, чего добру пропадать?

— А под чьим именем, если мне будет позволено задать вопрос?

— Конрад, — Огилви покровительственно улыбнулся, — мы оба понимаем, что под твоим именем публиковать их не станет никто. Так что у нас есть только один вариант.

Конрад помолчал.

— Я понял, — сказал он, — постараюсь поискать. Или скажите, что конкретно вас интересует — возможно, возьмусь нарисовать.

Продолжая улыбаться, Огилви кивнул.

— Ну, вот и хорошо, — он хлопнул Конрада по плечу, — поторопись, Макгрегори не любит ждать.

Рей перекинул нож в левую руку и нанёс по мишени очередной удар.

В часы с трёх до пяти его не беспокоил никто — даже Майкл старался лишний раз не заходить, потому что чем бы ни занимался Рей за закрытыми дверями спортзала, случайно попавший под руку мог основательно получить этим предметом по башке.

Рей любил опасные игрушки. С двенадцати лет, когда раскладной нож Брюса впервые оказался в его руках, он увлекался борьбой, стрельбой и всеми остальными способами навредить ближнему своему, которые большинство мальчишек любили не менее, чем он, но о которых, тем не менее, могли лишь мечтать.

Некоторые из них — кикбоксинг, например — служили не только развлечением, но и хорошим способом поддерживать себя в форме и сохранять нужный размер. Другие пристрастия — такие, как стрельба — Рей мог объяснить настигавшей его время от времени потребностью защитить себя. Но некоторым — нож или спортивный самолёт — практического смысла он даже не пытался искать.

«Я делаю то, что хочу — потому что могу», — так он говорил, если кому-то хватало ума задать ему соответствующий вопрос. Впрочем, среди его друзей большинство знало, что многие вопросы вообще лучше держать при себе.

Например — не слишком ли много прибыли приносит единственное, что подарил ему отец для строительства самостоятельной жизни — расположившийся в Дубае отель, или — не хватит ли ему на сегодня пить. Определённо, вопросы из серии «почему ты любишь то… а не то…» — относились к их числу.

На сей раз Майкл, однако, в приёмной долго ждать не стал. Он спешил — потому что и человек, который спровоцировал его приезд сюда, не любил ждать.

Дверь открылась, и нож воткнулся в стену справа от его головы. Майкл даже не дёрнулся, а Рей лишь улыбнулся краешком губ и, свободной походкой направившись туда, где застряло его оружие, легко произнёс:

— Извини. Но перед тем, как войти — нужно стучать.

— Я не хотел тебя прерывать, — Майкл устроился на подоконнике и, выглянув в окно, стал делать вид, что смотрит, как падает снег.

— Если бы не хотел — ты бы не прервал.