Мотылёк над хищной орхидеей

Затем подтолкнул Конрада назад, роняя на кровать, и когда тот распростёрся под ним, широко раскрывшись, сам навис сверху и, сняв маску, принялся целовать — плечи, грудь. Кожа Конрада была нежной и немного солоноватой на вкус, он не успел принять душ. В другое время неряшливость партнёра разозлила бы Рея, но сейчас ему было всё равно. Он целовал и покусывал один сосок за другим, и на грани сознания слышал музыку стонов и долгих вздохов, заполнившую тишину.

— Что я должен делать? — спросил Конрад, неподвижно лежавший под ним и осмелившийся лишь крепко сжимать бёдра Рея в тисках своих ног. Его напряжённый член прижался к члену Рея и изредка, когда Конраду не хватало терпения, потирался о него.

Рей опомнился и отстранился, глядя на ученика сверху вниз. Всё, что он делал пока никак не походило на урок, а Конрад должен был понимать, что Рей не развлекаться пришёл.

— Заставь меня кончить, — подумав, шепотом приказал он и рывком перевернулся на спину, а Конрада усадил на себя верхом, — можешь целовать всё что угодно, только не член. Это же касается рук.

Конрад едва заметно улыбнулся — задание было простым. Иногда Мастер хотел, чтобы Конрад довёл его, не используя рук совсем.

Он чуть покачнулся, потираясь обнажённой промежностью о жёсткую джинсу и, наклонившись, принялся целовать Мастера — сначала грудь, потом живот.

Когда-то ему казалось, что прикасаться к мужскому телу будет противно — но сейчас он с удовольствием вдыхал его аромат.

«Абсолютно точно не гей», — подумал Конрад, насмехаясь над самим собой.

Спустившись ниже по телу Мастера, он зубами расстегнул ему джинсы, выпустил на волю тугой напряжённый член. Конрад ни разу не касался его ни губами, ни языком, но сейчас любопытство одолело его, и он носом провёл по стволу.

Мастер негромко зашипел.

— Ты не запрещал, — на всякий случай произнёс Конрад и, отодвинувшись чуть-чуть, принялся кружить вокруг него. Он стянул джинсы мастера ещё чуть-чуть, и теперь покрывал поцелуями нежную кожу на внутренней поверхности бёдер.

Свободную руку Конрад протянул у себя между ног и, нащупав анус, принялся ласкать его, разминая по чуть-чуть. Без слюны делать это было не слишком эффективно, но Конрад опасался, что если возьмётся облизывать пальцы, мастер заметит его игру.

Рей наблюдал за своим мальчиком, и его собственные чувства полностью переставали существовать. Реальным было только гибкое тело между его ног, лёгкие прядки отросших волос, щекотавшие кожу, лицо такое чистое и порочное в то же время.

Конрад пододвинулся вверх, снова принимаясь целовать живот Рея, грудь… шею и чувствительную венку у уха. Бёдра его покачивались у самого паха Рея, вызывая нестерпимое желание, которое скоро должно было пролиться наружу.

Поцелуи Конрада обволакивали таким жаром, какого Рею не мог подарить никто другой, и он плавал где-то в невесомости, напрочь забыв, зачем сюда пришёл, когда резкое оглушающее удовольствие тисками стиснуло член, и Рей резко выдохнул. Распахнул глаза, которые закрылись сами собой, и двумя руками ухватил Конрада за бока. Бёдра Конрада задёргались резче, тот с силой до предела насаживался на него. Он был почти сухим, узким и обжигающе горячим. Нужно было столкнуть его, отодвинуть — но Рей только крепче вцеплялся в его бока и ещё сильнее насаживал на себя. Подбрасывал бёдра, силясь вбиться глубже, туда, где не был ещё никто.

Конрад обмяк в его руках, превращаясь в тряпичную куклу, он больше не двигался и не пытался направлять, и Рей перевернул его на спину, навалился сверху и продолжил вбиваться в покорное тело уже сам.

Конрад стискивал его — бёдрами, коленями, ступнями, руками. Ногтями впивался в спину до боли и стонал.

— Чёрт! — выдохнул Рей, кончая в него.

Конрад тихо всхлипнул и кончил себе на живот.

Тяжело дыша, Рей висел над ним, не желая покидать сладкое нутро.

— Какого чёрта ты это сделал? — выдохнул Рей, немного собравшись с силами и все-таки догадавшись не закричать.

Конрад, распростёртый под ним, покрытый испариной, дрожащий и горячий, как раскалённая на солнце каменная глыба, устало рассмеялся.

— Я хотел с тобой, — сипло пробормотал он.

«Теперь он не купит тебя», — хотел было сказать Рей, но понял, насколько глупо это будет звучать, потому что Конраду, в отличие от него, абсолютно всё равно.

«Теперь ты не сможешь меня продать», — думал тот, но вслух тоже не сказал ничего.

Глава 17. Фотосессия

Вопреки всякой логике и любому здравому смыслу Конрад засыпал той ночью абсолютно счастливым. Будто какую-то плотину прорвало, и вязкое болото, в котором он барахтался все последние недели, вытекало прочь, давая ему наконец возможность дышать.

В сердце клокотала весёлая злость вперемешку с тягучим желанием повторить то, что он сотворил. С этим конкретным мастером. Ещё раз.

Рей оставил его одного почти сразу после того, как произошло непоправимое, и тоже был зол. То ли на самого себя за то, что потерял контроль, то ли на мальчишку, который напоследок выкинул очередной финт.