Мотылёк над хищной орхидеей

— Нет, — продолжил за него Рей, — всё уже сделано. Нужные люди получат твои фотографии, посмотрят резюме и интервью. Официально они покупают фарфор. А ты просто специалист по нему.

Конрад сглотнул.

— Ясно, — сказал он глухо, — вот зачем это всё.

Рей молчал, и Конрад тоже больше не стал спрашивать ни о чём. Он повернулся к зеркалу спиной, забрался на кровать и, обняв колени, уткнулся в них лицом.

Рей зажмурился, отгоняя от себя образы и чувства, которые сейчас ничем не могли помочь. Решение было принято. А жалость надо было прогнать прочь.

Вечером того же дня они с Майклом устроились в кабинете, чтобы подобрать список участников аукциона. Интервью и фотографии планировалось разослать трем десяткам потенциальных покупателей с курьерами. Одновременно в сети выставлялось несколько не слишком броских фотографий вазы — и Конрада рядом с ней.

— Чарльз Бройден — наш постоянный клиент, помнишь, тот который любит гонки?

Рей поджал губы, ему очень хотелось сказать: «Нет».

— Майкл, ему восемьдесят лет…

Майкл посмотрел на него и поднял бровь.

— Ну хорошо, — вздохнул Рей. — Кто ещё?

— Хусейн бин Заид — наш старый знакомый шейх.

— Нет… — вырвалось у Рея.

— Что «нет?» — раздражённо поинтересовался Майкл, снова поднимая взгляд от списка.

— Ну, Майкл, это же гарем… Зачем было столько времени тратить на обучение, если бин Заид его даже и не увидит никогда?

Майкл несколько секунд молча буравил его взглядом.

— У меня ещё шесть шейхов, — сказал он, снова опуская глаза в бумаги, — мне сразу исключить всех? А заодно тех, кто старше… Кто старше скольки лет?

Рей молчал.

— Диего Коррес, Мексика — мрачно продолжил Майкл, — кстати, ему всего лишь двадцать шесть. И он тоже наш постоянный клиент.

Рей вскинулся и посмотрел на него.

— А куда он дел прошлых четверых парней?

— Рей, — Майкл отложил в сторону стопку распечаток и, встав, подошёл к нему. Положил руки на плечи Рею и не сильно сжал, — мне кажется, ты сегодня плохо спал. Сам на себя не похож.

Рей молчал.

— Я не хочу его продавать, — после долгой паузы сказал он.

— Это пройдёт, — возразил Майкл, — всегда жалко терять хорошую вещь, особенно если ты сделал её сам. Но, Рей, если мы будем жалеть каждого хорошенького мальчика, то мы никого не сможем продать.

Рей закрыл лицо ладонями и с силой надавил на глаза.

— Ты прав, — сказал он наконец, — я хреново спал. Меня достало это место. Бесконечная тоска. Как только закончится аукцион — уеду домой.

— Да. Продадим его и поедем в Европу. Закатим вечеринку на пару сотен человек. Я заплачу за всё. Знаешь, если тебе полегчает, я даже отдам эту чёртову Панамеру тебе.

Рей покосился на него.

Майкл фыркнул.

— А то я не знаю, как ты смотришь на неё.

Он вздохнул.

— Иди спать, Рей. Я сам составлю список. А утром покажу тебе.

Рей кивнул. На краю сознания он чувствовал, что это не тот вопрос, который стоит поручать Майклу — но остальная его часть хотела пустить всё на самотёк и ни за что не отвечать.

— Ладно, — сказал он, — утром поговорим.

Он встал и пошёл к себе.

— Всё готово! — возвестил Майкл, по обыкновению врываясь к нему в спальню в половине восьмого утра.

Рей с трудом оторвал голову от подушки и, приоткрыв один глаз, посмотрел на него.

— Список готов, пакеты переданы курьеру, осталось только ждать.

— Хорошо, — согласился Рей, уронил голову обратно на постель и снова уснул.

Майкл запрыгнул на просторную кровать сбоку от него. Какое-то время просто наблюдал, подложив локоть под щёку, а потом положил руку Рею на плечо и тоже уснул.

Аукцион проходил в закрытой форме в течение четырёх дней.

В первый день конверты находили адресатов, и до двенадцати часов они имели возможность заявить своё желание на участие в аукционе. Затем, в течение оставшихся семидесяти двух часов, можно было делать ставки на вазу через сеть. Никто из участников не знал, сколько ставит другой, и никто не знал имён тех, кто участвует в аукционе помимо него. Только организаторы имели полный список на руках, но даже они не знали, кому какая ставка принадлежит — ставки принимались под номерами, которые рандомно присуждались каждому участнику во время жеребьевки перед началом аукциона. И победитель получал сообщение о том, что его ставка оказалась самой большой, только в конце четвертого дня. Обладатели трёх наивысших ставок передавали организаторам сведения о своей личности, затем начинался самый последний этап — проверка надёжности клиентов. В первую очередь учитывалась платёжеспособность, во вторую — связь с криминалом. Иметь дело с людьми, которые могут сделать его соучастником убийства, Рей категорически не хотел.

— Игра не стоит свеч, — говорил он.

Майкл в этом случае был полностью согласен с ним — он тоже не хотел пожизненно оказаться в тюрьме.

Рей проснулся в половине одиннадцатого и тогда же увидел список, лежащий у него на столе. Майкл крепко спал, прислонившись лбом к его плечу.

Рей выбрался из его рук, взял стопку бумаг и просмотрел.

— Майкл! — рявкнул он так, что тот моментально проснулся и сел. Первым желанием Рея было крепко врезать другу по башке, но для начала он просто спросил: — Ты его не сократил!