Мотылёк над хищной орхидеей

Рей наконец встал и молча потянул Майкла следом за собой. Тот не сопротивляясь следовал за ним, пока они не поднялись в парк и не добрались до корпуса, где остановился Рей.

Войдя в спальню, он открыл шкаф, достал оттуда кожаную сумку и, бросив на кровать, распахнул.

— Моя ставка, — сказал он.

Майкл машинально взял одну из пачек лежавших внутри купюр и кончиками пальцев пересчитал. Глаза его снова поднялись к Рею.

— Ты свихнулся, — повторил он. — Что ты будешь делать с ним? Рей, он же на третий день тебе надоест.

— Не знаю, — Рей на секунду замешкался, а потом решительно мотнул головой, — мне всё равно, Майкл. Он должен остаться у меня.

— Тебе просто хочется заполучить то, что нельзя! Как всегда!

— Мне всё равно, — упрямо повторил Рей.

Майкл вздохнул. Подошёл к нему, опустил руку на шею и прислонился к лбу Рея лбом.

— Рей, не надо. Ты будешь об этом жалеть.

— Я никогда не жалею ни о чём.

Майкл закрыл глаза и какое-то время стоял так, молча вдыхая исходивший от Рея сладковато-терпкий аромат.

— Ладно, — он оттолкнул его от себя, — чёрт с тобой.

«Две недели — и это пройдёт», — подумал он про себя.

Рей кивнул и, положив ладонь ему на плечо, стиснул пальцы.

— Спасибо, — сказал он, — я разберусь с претендентами и отправлюсь на континент. Подготовлю дом. А ты организуй для Конрада перелёт.

Рей отстранился и, открыв собственный ноутбук, погрузился в него.

— Ты не хочешь сам? — Майкл поднял бровь.

Рей покачал головой.

— Я его купил, Майкл. Это всё, что ему нужно знать. Всё, что мы делаем здесь, не касается его.

Майкл понимающе кивнул.

Поблагодарив за участие всех, кто остался ни с чем, Рей убрал с продажи лот. Затем позвонил секретарю и попросил прислать катер к побережью Тодоса, а затем заказать самолёт. Количество охраны делало более предпочтительным чартерный рейс, да и сам Рей не хотел сейчас видеть посторонних людей.

Он пока ещё не определился с тем, куда повезёт Конрада. До сих пор у Рея не было особого опыта в покупке и обустройстве жизни рабов.

Городские квартиры, судя по всему, отпадали, потому как там Конрад имел слишком много возможностей поднять шум или устроить побег.

Лондонский особняк тоже не подходил — слишком близко к тем местам, откуда родом был сам Конрад, и слишком близко к местам, где жил его собственный отец.

Оставались на выбор Швейцария или шато. Сам Рей намеревался провести лето на севере, но когда катер уже вёз его к берегу, раздался звонок секретаря.

— Если я правильно понимаю, и вы возвращаетесь, сэр, то мне нужно уведомить вас о некоторых делах.

— Хорошо.

Рей молча выслушал список повисших вопросов, которые на протяжении последних месяцев никак не могли решить без него, и споткнулся только, когда Энскилл известил его:

— Месье Галлен хочет решить с вами ту маленькую проблему, которая возникла вследствие его упорства.

Рей откинулся в кресле, наблюдая, как брызги разлетаются за бортом катера, иногда попадая в него.

— Он готов пойти на уступки?

— Боюсь, что нет. Более того, он настаивает на том, чтобы переговоры проходили в Париже.

Рей побарабанил кончиками пальцев по подлокотнику.

— Ну, хорошо, — сказал он наконец, — я подумаю, как решить этот вопрос. Переадресуй самолёт туда. Если переговоры затянутся, будем планировать лето во Франции. Но, может быть, удастся решить всё за пару дней…

По дороге он позвонил Майклу и предупредил, что остановится в его парижской квартире на пару дней. Рей добрался туда к половине первого. Он засыпал на ходу, но ещё больше хотел есть.

Полистав телефон, отыскал в списке ближайшее кафе, которое работало всю ночь — это была Trattoria Doge Veneziani. Название бросилось ему в глаза, потому что было знакомым — Рей уже обедал когда-то там. Выбрав в приложении пиццу с грибами и четырьмя видами сыра и вбив свой адрес, он отправил заказ и потянулся, раздумывая, как бы не уснуть в ванной — он собирался принять её прямо сейчас.

В квартире Майкла, в отличие от двух его собственных, не было отдельных помещений для охраны. Обругав подобную неустроенность, Рей отпустил «группу поддержки» в отель.

Он зевнул ещё раз и, стягивая на ходу футболку, направился в душ.

Бурхан Аббас вполголоса выругался и огляделся по сторонам, чтобы проверить, никто ли не слышал его слов. Тряпка, которой он протирал плиты на лестнице перед входом в пиццерию, настолько пропиталась грязью, что могла только размазывать её, но никак не стирать.

Работу, которой он занимался здесь, Бурхан терпеть не мог, пребывая в полной уверенности, что она, во-первых, не годится для него, во-вторых, не подходит для мужчин вообще. Но найти ничего лучшего здесь, в чужой стране, куда они с братом приехали почти что пять лет назад, он так и не смог.

Валид… Вспомнив о брате, Бурхан в который раз стиснул зубы, глубже загоняя тоску и злость.

Валид был самым красивым во всей их семье. И когда они приехали сюда, в Париж, оба они были уверены, что если кто-то из них двоих и найдёт здесь свою судьбу, то это будет он.

И Валид нашёл.