Мотылёк над хищной орхидеей

— Да. Я с ума по нему сходил. Он предал меня. Я попался как идиот и оказался в плену, и там, — Конрад сглотнул, — там был ещё один человек… Я хотел его так, что у меня переставала работать голова. Понимаешь… Я бы хотел сказать, что это они что-то сделали со мной, подсыпали метамфетамин или что-то вроде того… но нет. Никого другого я не хотел. Только его. Мне стыдно теперь, и я не могу понять себя… И вот, сразу же после продажи я попадаю к тебе. И теперь я хочу уже тебя. Я сам себя не понимаю, Рей. Чего стоят мои чувства, если объект их приложения так легко заменить один на другой? Они говорили, я должен научиться радовать любого, кто захочет меня. Это так? Теперь я буду желать любого, кто позовёт меня в постель?

Рей придвинулся к нему чуть ближе, но обнимать не стал.

— Я не могу сказать, что не думал об этом, — сухо произнёс он, и Конрад вздрогнул, — ответь мне честно на один вопрос.

Конрад кивнул.

— Когда я застал тебя с Майклом… Ты хотел его?

Конрад быстро-быстро покачал головой.

— И других мастеров… других, кто тренировал меня, тоже нет.

Рей кивнул самому себе и обнял его.

— Не думай ни о чём, — сказал он и поцеловал Конрада рядом с ухом, — теперь ты будешь только со мной. Я не хочу, чтобы ты вспоминал о нём.

— Буду с тобой… — повторил Конрад. Поднял на Рея глаза и спросил так же тихо: — А что потом? Когда ты больше не захочешь, чтобы я был с тобой?

Пальцы Рея сильнее сжались на его плечах.

— Не думаю, чтобы моё отношение к тебе могло когда-нибудь измениться, — медленно, с трудом выталкивая из себя каждое слово, сказал он.

Однако избавиться от снов и смутных страхов Конрад так и не смог. И пользуясь тем, что работать постоянно с одной скульптурой он не мог, начал ещё одну, которую творил, закрыв глаза, выплёскивая в глину всё, что накопилось внутри. На ощупь он пытался воссоздать то тело, которое сжимал в руках и целовал когда-то в темноте. Он хотел увидеть если не лицо, то хотя бы ту часть своего врага, которая засела у него в голове.

Выждав некоторое время в надежде, что Майкл уйдёт, Конрад направился к Рею. Он не рассчитывал получить ответ на вопрос, что тот делает здесь, но рядом с Реем он по крайней мере мог бы не бояться, что Майкл снова станет добиваться его.

Однако расчет оказался неточен. Майкл встретился ему в коридоре сразу за углом от кабинета, так что Рей не мог ни видеть их, ни слышать этот разговор.

— Конрад, — кривоватая, но тёплая улыбка заиграла у Майкла на губах, он протянул руку для приветственного рукопожатия, — наша прошлая встреча прошла не очень хорошо.

— Мягко говоря, — согласился Конрад, — добрый день.

Руки он не подал.

— Я хотел извиниться за то, что произошло. Вижу, всё не так просто, как казалось со стороны, и не хотел бы делить Реймонда с тобой. Нам обоим нужно привыкнуть к тому, что другой занимает существенную часть его жизни, вместо того, чтобы враждовать.

— Я не намеревался и не намереваюсь с вами враждовать, — осторожно сказал Конрад.

— Я рад. В таком случае ещё раз прошу прощения и прошу вас не держать зла.

Майкл попрощался, заставив Конрада хмыкнуть и проводить его задумчивым взглядом. Подобная чрезмерная вежливость не слишком располагала его.

Он постарался избавиться от мыслей о неприятной встрече и, продолжив путь, столкнулся с Реем, когда тот уже закрывал дверь в кабинет.

— Конрад, — слегка рассеянная и немного грустная улыбка заиграла у того на губах.

— Я шёл к тебе.

— Я немного устал и уже собирался спать, — за окном и правда уже было темно.

Конрад закусил губу. Он боялся возвращаться в своё крыло, где теперь его могли поджидать не только его кошмары, но ещё и Майкл.

— Рей, можно с тобой? Я не буду мешать.

Рей прищурился и с некоторым удивлением посмотрел на него.

— Идём, — сказал наконец он.

Всю дорогу до спальни они молчали, но едва вошли внутрь, смесь страха и облегчения накрыла Конрада с головой. Он повернулся к Рею и, как тогда, в самолёте, принялся яростно целовать.

Рей с удовольствием отвечал, и кровь по венам бежала ещё быстрей. Руки его скользили по спине Конрада, и тот, решившись, принялся расстёгивать пиджак, в котором обычно работал Рей.

Рей в ответ стащил с него через голову рубашку, и Конрад почувствовал, что плавится в его руках, впервые коснувшихся его обнажённого тела. Крышу окончательно сорвало, он не соображал уже ничего, когда, избавив Рея от рубашки, закрыл глаза и принялся спускаться поцелуями вниз вдоль его груди к животу. Он безошибочно определял те места, от прикосновений к которым по телу Рея пробегала дрожь.

А Рей стоял, почти неподвижно, даже руки перестали гладить любовника, и не мог избавиться от чувства, что всё происходит точно так, как это было тогда, на Тодосе — и в то же время не так.

На Тодосе Конрад целовал его. Сейчас он целовал того, другого, о котором боялся вспоминать.

Рей рванул Конрада за плечи вверх, как это уже было один раз.

— Не так, — выдохнул он, — я не хочу так, Конрад. Не делай так, как тебя учили, делай так, как хочешь ты сам.

Конрад замер. Туман недоумения таял в его глазах, сменяясь обидой и непониманием, а затем и страхом.