Мотылёк над хищной орхидеей

Конрад поймал его ладонь.

— Рей… там моя семья. Я хотел бы видеться с ними иногда.

Рей молчал. Ему стало ещё страшнее, чем всегда. Страшнее от мысли о том, что Конрад может и не вернуться назад.

— Отцу на тебя… — он замолк, почувствовав, как задрожала рука Конрада в его руке. Сделал глубокий вдох и обнял его, — езжай. Но я поеду с тобой.

Конрад вскинулся, вглядываясь ему в глаза.

— Я показал тебя брату, — напомнил он, — ты тоже мог бы познакомить меня с отцом.

Конрад закусил губу, но кивнул.

Вопрос с документами разрешить оказалось не легко. Фактически Конраду засчитали только первый и второй курс, хотя и третий он успел заслушать почти до конца. Несколько дней они - каждый своими средствами - пытались найти подход к деканату, чтобы закрыть и третий курс, но из этого так и не вышло ничего. Потому когда к концу первой недели они выезжали из Эдинбурга в Глазго, Конрад был мрачен и погружён в себя, а Рей не мог отделаться от мысли, что это он виноват во всём. Для путешествия был выбран экспресс, потому что лететь на самолёте на такое расстояние не имело смысла, а ехать с водителем Рей не хотел. Конрад впал в задумчивость, оказавшись на том же вокзале, где год назад провёл свои последние дни на свободе. Он прижимался к плечу Рея и держал его за руку, будто боялся потерять в толпе. Постоянно оглядывался на охрану, стоявшую поодаль — благодаря их присутствию на людном вокзале их двоих окружало пустое кольцо.

Только когда они погрузились в поезд, Конрад повеселел.

— А знаешь, — сказал он, глядя сквозь окно, как отъезжает ночной перрон, — я хотел показать это «ему».

Рей, как всегда, не знал, как реагировать на это «ему», и потому промолчал, ожидая продолжения.

— А сегодня я рад, что со мной именно ты, Рей. Ты самое лучшее, что происходило со мной за всю мою жизнь.

Конрад на мгновение повернулся к нему и быстро поцеловал, а затем снова отвернулся к окну, но теперь устроился у Рея на плече — будто напрашивался на то, чтобы тот обнял его. И Рей не заставил себя ждать.

В Глазго дела обстояли хуже. Рей взял машину в прокат и, преодолевая сопротивление правого руля, довёз Конрада до дома. За это время, правда, он проклял свой вестибулярный аппарат так, что в конце концов велел старшему по охране — Фабиану Басти — сесть за руль, когда они поедут назад.

Конрад первым вышел из машины, подождал, пока Рей последует за ним, и направился к маленькому домику, скрытому едва начавшим зеленеть палисадником, с намерением позвонить в дверь. Сделать этого он не успел. Дверь открылась ему навстречу, и на пороге показался небритый мужчина средних лет в джинсах и поношенном пуловере неопределённого цвета.

— Конрад? — подозрительно спросил он.

Конрад замедлил шаг и крепче сжал руку Рея.

Рей как никогда понимал его. Во взгляде Кейра-старшего читалась безжалостность турникета в метро.

— Что с твоими волосами? И кто с тобой?

Пальцы Конрада сжались ещё сильней.

— Это Рей, — он решил отвечать только на те вопросы, которых нельзя было избежать, — помнишь, я писал, что встретил человека, с которым провёл прошедший год?

Линдси показалась за спиной у Кейра, она осторожно выглядывала из дверного проёма, но Конраду удалось бросить лишь короткий взгляд на неё. Сестра повзрослела и округлилась, теперь её скорее можно было назвать девушкой, чем девочкой, и наверняка в школе на неё уже заглядывалось множество парней.

— Кони… — улыбка расцвела на её губах и тут же потухла под пристальным взглядом отца.

«Он не поймёт», — понял Конрад. Нужно было уезжать — и прямо сейчас, но ему очень уж хотелось повидаться с сестрой.

— Конрад… — вполголоса произнёс Рей у самого его уха, явно намереваясь предложить то же самое.

Конрад решительно повернулся к нему и уже двумя руками сжал его ладонь.

— Рей, прости меня… тебе лучше оставить меня с семьёй на пару дней.

Рей молчал. Только губы его дёрнулись.

— Рей… — просительно произнёс Конрад и сдавил его ладонь ещё сильней.

Рей посмотрел на часы.

— Хорошо, — сказал он, — я буду ждать тебя послезавтра на вокзале. Поезд в двенадцать ноль пять.

Рей помешкал.

— Конрад, — ещё тише сказал он, — если ты не придёшь — значит, нет. Я не буду удерживать тебя рядом с собой, если ты решишь вернуться к семье.

Ему мучительно хотелось поцеловать Конрада напоследок, но Рей заставил себя сдержаться — не при отце.

Конрад дёрнулся от последних слов, в глазах его полыхнул огонь. Он хотел ответить, но тоже не посмел.

— До послезавтра, — тихо сказал он и, развернувшись, побрёл домой.

Обычно Рей любил бывать в новых городах — но Глазго определённо не относился к таким. Всё здесь напоминало ему о годах, проведенных рядом с отцом. Бродя по улицам весь остаток вечера, он старательно избегал респектабельных кварталов, где мог встретить кого-то из знакомых, но уныние и давящее чувство чуждости, ограниченности этим миром — и в то же время непринадлежности к нему, давило на него.

В конце концов Рей подал знак медленно ползущей следом машине охраны и, забравшись в неё, приказал:

— В отель. Всё равно в какой.

Рею достался Marriott, едва добравшись до номера, он завалился спать.