Мотылёк (СИ)

Словно во сне, Май поднял руку, намереваясь толкнуть дверь, но та вдруг открылась сама. Стоящий на пороге, благоухающий шоколадом и липесянами, голый по пояс симпатяга-парень, несомненно, Вабэн Прамин, судорожно сглотнул и застыл с открытым ртом, жадно-неверяще трепеща ноздрями.

Глаза в глаза, позабыв дышать, и взаимное головокружительное падение в наполненную мерцающими звездочками вечность.

Комментарий к Липесяны – мандарины. Облом вам.

====== Часть 17 ======

Первым пошевелился Вабэн, подался вперед и потерся носом о нос шумно выдохнувшего Мая.

— Ну привет, — сказал тихо, — нежданчик от судьбы. Заходите, что ли…

Мало чего соображающий Май ухватился за танцовщика обеими руками — отчаянно кружилась голова.

— Не могу, — парнишка крепко зажмурился. — У меня шпильки.

Он имел в виду несколько иное, но Вабэн понял верно и поддержал, приобняв, не позволил упасть.

— Вы на шпильках пришли на урок танцев, смешной? — голос альфы, в меру низкий и теплый, подрагивал волнением, лаская омежий слух, проникал под кожу вместе с запахом. — Балетки где потеряли?

Май молча скинул с плеча рюкзачок и сунул балеруну, мол, здесь. Впрочем, обоим сейчас было не до балеток.

— По-моему, урок отменяется, — Вабэн небрежно повесил рюкзачок на локоть. — С балетками или без. С вами все в порядке, простите, забыл вашу фамилию? Вы…

— Я, — Май усилием воли вернул утраченный было дар речи, — заплачу вам за пустой урок, господин Прамин. Не беспокойтесь.

Миг, и омега испуганно завизжал, теряя опору под ногами — альфа подхватил его на руки.

— Поставь обратно! — пискнул парнишка, окончательно теряясь и перескакивая на «ты». — Эй! Уронишь!

Вабэн подул ему в лицо и ответил:

— Неа, не уроню, даже не надейтесь. В кино хотите? Или лучше на набережную есть срачков*?

Впервые в жизни кто-то приглашал Мая на свидание, держа на руках. Мило до чрезвычайности, но неловко, непривычно. Март подобными таскалками не баловал.

— А донесешь до набережной-то?

Вабэн смотрел неотрывно, явно готовый рассмеяться.

— До набережной не донесу, — в пульсирующих, расширившихся зрачках альфы плясали шальные бесенята. — Тут километров пятнадцать по прямой, далековато. Могу по дороге нечаянно свернуть куда-нибудь не туда, я город знаю плохо, не ориентируюсь.

Ответ Маю чрезвычайно понравился и вызвал улыбку. Мол, я несгибаемый силач силачей, но… карту местности дома забыл, прости. Потому, лукавенько…

— А до стоянки донесешь, не заблудишься?

— До стоянки? Запросто, стоянка близко.

— Тогда — вперед!

Ох, зря Май радостно скомандовал «вперед», не учел, что у балеруна, скорее всего, тоже отрубило мозги. Альфа шагнул, не размышляя, куда велели, и изрядно потерявшая связь с реальностью парочка врезалась в захлопнувшуюся минуту назад за спиной омеги дверь. Открывающуюся вовнутрь.

— Стой! — сиреной завопил ушибленный, малость протрезвленный неожиданной болью Май. — Ты без рубашки! Мы не можем ехать к срачкам голыми!

С «мы» омега явно поторопился, ну да ерунда, вполне исправляемо. Наверно, именно так подумал Вабэн, накрывая рот парнишки губами.

Ох, как же они целовались… Аж дымились. Страстно и влажно, глубоко, не размышляя, только чувствуя и обоняя, пили друг друга, сладко постанывая. Поначалу вел балерун, потом оказавшийся каким-то образом опять стоящим Май ненавязчиво перехватил инициативу, прижимая Вабэна к двери, пиджачок и блузка парнишки куда-то таинственно улетучились, расстегнутые в ширинке брючки неуклонно ползли по бедрам вниз. Что отталкивают, омега понял отнюдь не сразу и протестующе укусил будущего мужа за верхнюю губу. Альфа продолжал отталкиваться, его сердце билось под ладонью Мая часто-часто.

— Если ты не прекратишь, — раскрасневшийся парень тяжело, прерывисто дышал, — я тебя разложу прямо тут, без срачков…

Четыре месяца никого, кроме папы и сына, не целовавшему Маю было сейчас абсолютно наплевать на срачков.

— Я тебя сам разложу, идиот! — рыкнул юный омега грозно, поворотом оставленного в замке изнутри ключа запирая дверь и утягивая своего альфу на пол. — Я весь мокрый уже! У меня стоит колом! Срачки не протухнут! Целуй давай, срачок!

Май обещал, и Май сделал.

Впрочем, Вабэн и не возражал, был «за» руками, ногами и… кхм… длинной и толстой не по комплекции альфячьей истинностью. Вот как надо правильно записываться на танцы, а вы — шпильки, шпильки…

Горизонтальным танцам шпильки не помеха.

— Ты теперь считаешь меня зуном?

Вабэн осоловело скосил глаза на лицо уютно лежащего на его плече растерзанной головой голого парнишки и скептически хмыкнул. Раньше балерун не имел привычки метить любовников. Впрочем, это получилось нечаянно, без участия разума. Как, сжигаемый страстью, вонзал выпущенные клыки в шею подвывающего в кулак, безудержно отдающегося ему Мая, альфа помнил крайне смутно, но о случившемся совершенно не жалел. Цветочно-медовый запах блондина одурял, в него хотелось зарыться целиком.

— А ты меня, котенок?

Май потрясенно икнул и приподнялся на локте.

— Я — омега! — парнишка заморгал. — Ты — альфа! Мы — разные вселенные!

Вабэн ошалело выпялился.