Мозес

Да, да, господин профессор. Именно так. Исключительно временный и, будем надеяться, вполне случайный. Вот почему не стоит раньше времени впадать в пессимизм и поддаваться депрессии. Ведь недаром же многие ваши книги (включая даже редкое «Толкование на книгу Иова») можно найти в нашей библиотеке, где они пользуются неизменным успехом, как у персонала, так и пациентов. И при этом – как у христиан, так и у иудеев, подчеркивая тем самым дух терпимости и взаимного уважения, столь отвечающий переживаемому нами историческому моменту, что означает с другой стороны, что вы совсем не так одиноки, доктор, как вам, может быть, хочется думать, когда вас начинают грызть приступы черной меланхолии!.. Совсем не так одиноки, как вам кажется, герр доктор. Придет время – и вы порадуете ваших почитателей еще одной замечательной книгой.Тем более, – продолжал он, демонстрируя неплохое знание известных текстов, – что, положа руку на сердце, кое-что, все же, остается еще не совсем понятным, не совсем ясным, и, вероятно, требующим небольших уточнений и разъяснений, – разумеется, в силу сложности и оригинальности самого исследуемого предмета, в качестве чего можно было указать хотя бы на вторую часть «Популярной апологетики» или на десятую главу «Собрания теологических глав» («О том, что вечное содержание Божественных истин совместимо с фактами природы и человеческого сознания») – где, несомненно, нужны были серьезные комментарии, способные облегчить читателю доступ в мир божественной мудрости. А кто, скажите на милость, в состоянии сделать это лучше самого автора?..

– Будем же мужественны, господин профессор! – продолжал доктор Аппель, встав со стула и расхаживая, заложив руки за спину, по палате. – В конце концов, все испытания посылаются нам небом, желающим убедиться в нашей стойкости, подобно тому, как Всемогущий сорок лет водил евреев по пустыне, желая испытать их силу перед лицом опасностей и лишений прежде, чем наградить их заслуженной наградой (кажется, именно об этом, – если доктор Аппель не заблуждался, – говорил и знаменитый 39 параграф «Популярной апологетики»). Стоит ли упоминать о том, что того же, в конце концов, требует от нас и наша вера? Любая вера, господин профессор, независимо от того, читает ли она каждый день «Шма Израэль» или крестится, завидев сверкающий на церковной луковице крест. Разве вы не хотели бы жить в ладу со всем миром, герр профессор?

– С миром и Богом, – поспешно поправил себя доктор Аппель, снисходительно улыбаясь этой маленькой оплошности.

Утонувшее в подушке лицо, прежде бесстрастное, теперь как будто слегка потемнело. Потом доктор Цирих сел на постели и сказал:

– Вам случайно никогда не говорили, господин доктор, что на свете существуют такие вопросы, которые обладают свойством обличать тех, кто их задает?

На лице доктора Аппеля вновь появилась слегка снисходительная улыбка.

Ну, будет вам, господин профессор, – говорила она, прячась в уголках его губ. Если такие вопросы где-то и существуют, то уж, во всяком случае, не тут, где они не имели к происходящему никакого отношения.

– Вопросы, напоминающие червей, – продолжал между тем господин Цирих, откашлявшись. – Грызущие плоть и поедающие внутренности. Свивающие свои гнезда в сердце и в мозгу… Вопросы, которые заставляют шевелиться ваш язык до последнего вздоха…

– Мартин, – мягко сказал доктор Аппель.

– Можете быть уверены, господин доктор, – продолжал тот, повышая голос. – Черви длинною в милю или только в один микрон, какая, в сущности, разница?.. Обгладывающие кости и перекусывающие жилы, о, Господи! Вы, наверное, думаете, что это вы сами породили их на свет? Что стоит вам только сделать небольшое усилие, как вы их сразу обуздаете?.. Как бы не так!.. Как бы не так, господин доктор. Потому что это как раз они порождают нас, точно так же, как нас порождает боль, отчаянье, страх или забота!..

В глазах доктора Аппеля промелькнуло легкое недоумение, вызванное несколько странным, по правде сказать, заявлением автора «Евангельских парадоксов » и «Благодать и свобода». Что, в самом деле, за нелепые фантазии, господин доктор теологии?