Мозес

– На что же оно было похоже?

– Мне трудно объяснить вам, – доктор Цирих смотрел на доктора Аппеля широко открытыми глазами, – но именно в этом-то и заключалось, по всей видимости, дело. Оно было похоже на то, как если бы вы долго бродили в поисках выхода по глухим и незнакомым этажам и коридорам, а потом неожиданно наткнулись бы на дверь… Вы понимаете, что я хочу сказать? – Он улыбнулся неожиданной и странной улыбкой и добавил:

– Да, пожалуй, именно так, доктор… Во всяком случае, что-то в этом роде. Вряд ли я сумею выразиться точнее. Это была дверь.

– Дверь, – констатировал доктор Аппель, показывая, что он ничуть не удивлен. – Это что же, опять метафора?

– Дверь – это дверь, – отвечал господин Цирих, слегка поморщившись. – Никаких метафор. Я и сейчас не сомневаюсь, что это была именно дверь.

– Но вы сказали, «была похожа», – осторожно напомнил доктор.

– Человеческий язык, как вам известно, к сожалению, весьма и весьма далек от совершенства, – сообщил господин Цирих. – Скажу ли я, что дверь была подобна пению, или что пение, наоборот, было похоже на дверь, – какая, в сущности, разница, раз и там, и там дело идет о двери?

– И все-таки небольшая разница существует, – не согласился доктор.

В ответ господин Цирих только пожал плечами и заметил в сторону, что упрямство отнюдь не является самым лучшим способом познакомиться с мнением собеседника.

– Если оно, конечно, вообще представляет интерес, – добавил он ворчливо.

– Полно, Мартин, – доктор Аппель примиряюще потрепал сидящего по колену. – Будет вам, в самом деле. Лучше расскажите мне поподробнее об этой вашей двери. Она что же, манила вас или приглашала вас войти, или, может быть, она вас не пускала?

– Я полагаю, что она просто была. Просто была и ничего больше, – ответил герр Цирих.

– Просто была, – повторил доктор.

– Именно так, господин доктор. Просто была. Разумеется, уже одним этим она предлагала мне некоторую альтернативу. Можно было, как вы понимаете, войти в нее, но, с другой стороны, ничего не мешало мне пройти мимо… Надеюсь, вы понимаете?

– И вы?

– Послушайте, – сказал господин Цирих, слегка ожившим голосом. – Ну, посудите сами, господин доктор. Раз дверь существует, в нее надо войти. Это аксиома… Хотя, думаю, что на свете найдется много людей, которые придерживаются противоположной точки зрения, но я уверен, что, в конце концов, таков непреложный закон всех дверей.

– Но почему же тогда войти, а не выйти? – спросил доктор. – Разве мы знаем – вход это или выход?

– Не знаю, – ответил господин Цирих, разводя руками. – Не знаю. Может быть, потому, что прежде чем выйти, следует сначала все же войти.

– К тому же, – продолжал доктор Аппель, демонстрируя свое знакомство с логикой, – наверное, есть двери, предназначенные не для нас и, следовательно, всегда существует риск войти не туда.

– Возможно, – согласился господин Цирих. – Очень может быть, что дело обстоит именно так. Но с другой стороны, как мы, по-вашему, узнаем об этом, если не станем входить никуда?.. К тому же, лучше войти не туда, чем не войти никуда вообще.

Это было резонно, и господин доктор был вынужден согласиться. Впрочем, без особого энтузиазма.

– Давайте-ка все-таки лучше вернемся к вашим голосам, – сказал он, поднявшись со стула, чтобы слегка размять затекшую спину. – Что же они вам все-таки пели, герр профессор?

– Не знаю, как это называют, – ответил господин Цирих, – но, что бы они там ни пели, я все это запомнил наизусть.

– Ничего лучше, пожалуй, нельзя было бы себе и представить. Замечательно, господин профессор, нет, просто великолепно. Непонятно только, как вам это удалось, даже если принять во внимание вашу блестящую память, о которой ходили легенды. Разве вы не говорили, что в этом пении, похоже, не было ни слов, ни мелодии?

Кажется, на лице господина доктора появился, наконец, неподдельный интерес.

– Там было кое-что другое, – сказал господин Цирих.

– Я надеюсь, – доктор Аппель тщательно подыскивал слова, – я надеюсь, что вы не откажитесь, так сказать, озвучить это «другое», герр профессор?

Наверное, слово «озвучить» было тут не вполне уместно, потому что господин Цирих слегка поморщился и вздохнул.

– У меня не слишком хороший слух, – сказал он, постукивая указательным пальцем по правому уху.

В ответ доктор Аппель пообещал, что ни в коем случае не будет в претензии.

– С другой стороны, конечно, дело здесь совсем не в слухе, – задумчиво продолжал господин Цирих, так, словно он был не до конца в этом уверен.

Доктор Аппель охотно с этим согласился.

– Боюсь, все же, что это не доставит вам никакого удовольствия.

И опять доктор Аппель поспешно заверил его, что дело идет вовсе не об удовольствии.

Выслушав это, господин Цирих посмотрел на доктора и сказал:

– В последнее время мне часто приходится испытывать странное чувство, которое заключается в том, что тебе совершенно невозможно угадать, что же случиться в следующую минуту твоей жизни и поэтому можно ожидать чего угодно, включая даже самое невозможное. Вам это знакомо, герр доктор?

– Да, – сказал доктор Аппель, думая, что, пожалуй, такое с ним случалось.