Мозг: биография. Извилистый путь к пониманию того, как работает наш разум, где хранится память и формируются мысли

Верный своему слову, Крик вскоре обратился к зрительной системе и, в частности, к зрительному вниманию, разбивающему предмет на легко узнаваемые элементы. Его первая исследовательская статья по этому вопросу появилась в 1984 году. Вдохновленная работой Анны Трейсман в Принстоне, публикация была полна спекулятивных гипотез, которые, согласно весьма дерзким прогнозам, «применимы к зрительным системам всех млекопитающих, а также к другим системам, таким как языковая система у человека» [45]. Вслед за Трейсман Крик ухватился за идею, что внимание можно рассматривать как прожектор – мозг будет последовательно фокусироваться на различных элементах визуальной сцены, и эта функция должна быть обнаружена в активности нейронов. Крик предположил, что «прожектор» управляется ретикулярным ядром таламуса[358] и что в этой области можно обнаружить его активность, связанную с вниманием. Ключевой момент заключается не в том, был ли Крик прав (он ошибался), а в том, что он разрабатывал способ приближения к сознанию – выбирал четко определенный аспект, а затем искал его нейронную основу. Если можно понять что-то относительно простое, то есть надежда, что в конце концов можно будет решить и более крупные проблемы.

Идея прояснилась в 1990 году, когда Крик опубликовал первые плоды своего сотрудничества с молодым немецким теоретиком – нейробиологом Кристофом Кохом, – которое продолжалось до смерти Крика в 2004 году. В статье, озаглавленной с типичным для Крика талантом «К нейробиологической теории сознания», пара исследователей изложила подход, который мог бы привести к обнаружению того, что они назвали «нейронными коррелятами сознания» [46]. Для большинства из нас «сознание» означает осознанность, магический способ, которым мы воспринимаем мир. Крик, однако, не сразу заинтересовался данным вопросом, потому что считал невозможным ответить на него исходя из современных знаний. Вместо этого он чувствовал, что путем поиска коррелятов возбуждения в состоянии бодрствования – чего-то, что присутствовало бы у любого животного, – вероятно, можно определить условия, позволяющие проявляться сознанию.

Изучение того, как именно изменения мембранных потенциалов и синаптических сил превращаются в ощущение мира и впечатление индивидуальности, придет позже. Гораздо позже.

Для большинства из нас «сознание» означает осознанность, магический способ, которым мы воспринимаем мир.

Предложенный Криком подход не предлагает прочной гипотезы о работе сознания – ученый просто рассматривает физиологию и ум как тесно взаимосвязанные феномены. Это не удовлетворяет философов, указывающих, что исходная мысль и рабочая гипотеза Крика – что разум каким-то образом тождественен нейронной активности – не согласуется с поиском корреляций. В конце концов, корреляция – это не тождество. Но это разногласие подчеркивает разницу в подходе философа и ученого. Для Крика, как и ранее для Хебба, понимание особенностей челевеческого восприятия мира не являлось проблемой, к которой он мог бы обратиться сразу и непосредственно, тогда как в принципе имелась вполне реальная возможность установить корреляцию между нейронной активностью и возбуждением. А наука занимается выполнимыми вещами, экспериментами, которыми можно подтвердить или опровергнуть гипотезу, а не созданием логически выстроенной концепции, способной противостоять всем потенциальным контраргументам, что предпочительнее для философов. Как объяснили Крик и Кох:

«Ни одна нейронная теория сознания не сможет объяснить о сознании всего, по крайней мере изначально. Сперва мы попытаемся построить грубый каркас, объяснив некоторые главные черты, и надеемся, что такая попытка приведет к более содержательным и утонченным моделям» [47].