Мозг: биография. Извилистый путь к пониманию того, как работает наш разум, где хранится память и формируются мысли

Хотя намерение Крика и Коха состояло в том, чтобы избежать любых предположений о том, что в наших головах есть какой-то гомункул, наблюдающий за происходящим, в 1991 году их статья была подвергнута критике именно по этой причине. Философ Дэниел Деннет[359] опубликовал книгу «Объяснение сознания», которая ознаменовала новую волну философского интереса к сознанию, зародившегося в конце 1980-х годов и продолжающегося по сей день[360]. Крик и Кох писали, что «одна из функций сознания – представлять результат различных лежащих в его основе вычислений». Сверкнув своими философскими глазками-бусинками, Деннет ринулся на оппонентов: «Представить результат, – повторил он, – но кому? Королеве? …И что тогда произойдет?» [48] Крик и Кох, утверждал он, были типичными нейробиологами, сосредоточивавшимися на незначительных проблемах и избегавшими фундаментального вопроса о том, что такое сознание. Критический разбор Деннета справедлив, но он вытекает из различия в подходах между философом и ученым.

Отправной точкой рассуждений Крика было материалистическое предположение, что все, что мы чувствуем и воспринимаем, «на самом деле не более чем поведение огромного скопления нервных клеток и связанных с ними молекул» [49]. Как он подчеркивал, абсолютного доказательства этой гипотезы не было (и до сих пор нет), но в ее поддержку имеется гораздо больше фактов, чем в пользу любой из конкурирующих точек зрения, которые рассматривают разум как нечто нематериальное.

Крик ожидал, что путем кропотливого научного исследования и тщательных экспериментов мы в конце концов сможем объяснить «все аспекты поведения нашего мозга». Хотя ученый не питал иллюзий, что цитадель падет при первом же штурме, его взгляды на перспективы совершения такого открытия были оптимистичны: «Я не утверждаю, что это произойдет быстро. Я действительно верю, что если мы продолжим наступление, то понимание, вероятно, будет достигнуто в течение XXI века» [50]. Сейчас мы прошли только 1/5 пути.

Ни одно из конкретных предложений Крика относительно идентичности и расположения нейронных коррелятов в состоянии бодрствования не выдержало испытания временем [51]. В своей заключительной работе, написанной вместе с Кохом и завершенной на смертном одре в 2004 году, Крик утверждал, что частью места этих коррелятов является ограда мозга, или клауструм, тонкий слой плохо изученных клеток, расположенный под корой головного мозга и имеющий запутанные связи как с корой, так и с соседними областями вроде гиппокампа. Из-за его сложности Крик и Кох предположили, что клауструм может быть центром интеграции, которая, по-видимому, лежит в основе сознания. Статья заканчивалась буквально последними словами Крика, сказанными им по этому вопросу:

«Нейроанатомия клауструма совместима с глобальной ролью в интеграции информации в быстром масштабе времени. Нужно продолжать экспериментально исследовать данный вопрос, в частности, играет ли клауструм ключевую роль в порождении сознания. Что может быть важнее? Так зачем же ждать?» [52]

Хотя есть доказательства того, что клауструм задействован в аспектах сознательного состояния, Кох теперь признает, что эта структура не является местом нейронных коррелятов сознания [53].

Работа Крика вызвала волну исследований, но общая область, которая вызывает возбуждение, и форма, которую оно принимает с точки зрения нейронной активности, остаются неуловимыми. Вероятно, наиболее согласованная концепция локализации заключается в том, что уровень сознания в значительной степени определяется стволом мозга и базальным передним мозгом[361], в то время как его содержание – то, что воспринимается, – обрабатывается корой, гипоталамусом и т. д. Это само по себе и информативно, и озадачивающе. Мозжечок – более плотная структура, чем кора, с большим количеством нейронов, и все же обычно считается, что он не участвует в процессах сознания. Эта загадка подчеркивает тот факт, что до сих пор никто не может объяснить, почему активность одного набора нейронов порождает сознание, тогда как активность другого – нет.

Для некоторых исследователей ранний интерес к лобным областям коры как к средоточию сознания теперь сменился акцентом на «горячей задней кортикальной зоне»[362]. Другие спорят с ними [54]. История показывает, что на эту роль выдвигали много мест, но ни одно из них до сих пор не устояло перед терзающей критикой экспериментального исследования. Было бы опрометчиво предполагать, что задняя или лобная кортикальная область действительно является тем участком мозга, где происходит все самое интересное, если оно и правда происходит в одном конкретном месте [55].