Читаем Мозговой трест. 39 ведущих нейробиологов – о том, что мы знаем и чего не знаем о мозге полностью

Многие функции мозга кажутся такими естественными, что мы о них даже не задумываемся. Но наш мозг примечает все. Основная задача мозга — воспринимать реальность; анализируя полученные ощущения, он действует на основе сделанных выводов. Эту работу выполняют нейроны нервной системы. Они принимают и преобразуют сигналы от внутренних органов и из внешнего мира, анализируют данные, а затем реагируют на результаты анализа, запуская те или иные действия. Действия, как правило, связаны с движением: нейроны посылают сигналы, заставляющие мышцы сокращаться, и вы что-то делаете. При этом входящая информация является сенсорной, анализ часто называют ассоциативным, а на выходе мы наблюдаем моторную реакцию. Эта сенсорно-ассоциативно-моторная триада представляет собой нейронную интерпретацию восприятия, анализа и действия.

Как нейроны мозга выполняют работу по восприятию и анализу происходящего вокруг? Коротко ответ можно сформулировать так: в первую очередь они прибегают к услугам «переводчиков». Наши органы чувств (глаза, уши, нос, язык, кожа) содержат клетки сенсорных рецепторов, названных так потому, что они получают информацию. Крошечные молекулы белка на мембранах этих клеток «переводят» (или, говоря по-научному, преобразуют) физические стимулы из внешнего мира — свет, звук, химические реакции и температурные колебания — в электрические сигналы, которые называются биопотенциалами и на которых строится язык, понятный мозгу. Белки, преобразующие сигналы, формируют микроскопический проводящий путь (или присоединяются к существующему). Это ионный канал, через который внутрь клетки проникают заряженные частицы, например ионы натрия или калия. Перемещение ионов приводит к образованию электрических сигналов. Каждый электрический сигнал распространяется по клетке с помощью других белков, которые также образуют ионные каналы, и в итоге вызывает выработку химического нейромедиатора. Следующий нейрон принимает нейромедиатор через рецепторные белки, которые тоже представляют собой ионные каналы или присоединены к ним. Наша способность воспринимать реальность в значительной степени определяется белками ионных каналов.

Интересно, что почти все эти белки реагируют на изменение стимула, а не на постоянную стимуляцию слабой или средней интенсивности, и многие из них в буквальном смысле закрываются и перестают пропускать через себя ионы. Мы называем этот процесс адаптацией (или десенсибилизацией, или инактивацией — в зависимости от физической основы). Он приводит к ощущениям, которые знакомы всем нам. Например, когда после пребывания на ярком солнце мы входим в плохо освещенную комнату, то сначала она кажется нам темной, но через какое-то время эту темноту мы начинаем воспринимать как норму. И только вновь выйдя на солнце, мы понимаем, как темно было в комнате — или какой яркий свет на улице. Причина этих ощущений — адаптация, или привыкание. Точно так же люди адаптируются к запаху еды, когда приходят в ресторан, к прохладной воде в бассейне, когда ныряют в него, нагревшись на солнце, или к постоянному гудению холодильника. Запах, прохлада или шум очень быстро становятся привычными, и мы перестаем их замечать (если, конечно, они не слишком сильны, чтобы вызвать дискомфорт). Мы попросту привыкаем. Отчасти из-за адаптации ионных каналов мы воспринимаем многие вещи не по их абсолютной значимости, а по их контрасту с тем, что было раньше[105]. Экспериментаторам удалось продемонстрировать этот феномен в его предельном проявлении, стабилизировав изображение на сетчатке глаза. Обычно наши глаза непрерывно движутся (эти микродвижения называют саккадами), что позволяет клеткам сетчатки сравнивать свет, отражающийся от темных и светлых участков любой визуальной картины. Следя за движением человеческого глаза и соответствующим образом сдвигая изображение, нейробиологи смогли доказать: если искусственно зафиксировать изображение на сетчатке, человек «увидит», что оно исчезло[106]. Если бы мы утратили способность сравнивать, мир стал бы серым. Иными словами, разнообразие не просто придает остроту нашей жизни — без него мы вообще ничего не могли бы почувствовать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Гиперпространство. Научная одиссея через параллельные миры, дыры во времени и десятое измерение
Гиперпространство. Научная одиссея через параллельные миры, дыры во времени и десятое измерение

Инстинкт говорит нам, что наш мир трёхмерный. Исходя из этого представления, веками строились и научные гипотезы. По мнению выдающегося физика Митио Каку, это такой же предрассудок, каким было убеждение древних египтян в том, что Земля плоская. Книга посвящена теории гиперпространства. Идея многомерности пространства вызывала скепсис, высмеивалась, но теперь признаётся многими авторитетными учёными. Значение этой теории заключается в том, что она способна объединять все известные физические феномены в простую конструкцию и привести учёных к так называемой теории всего. Однако серьёзной и доступной литературы для неспециалистов почти нет. Этот пробел и восполняет Митио Каку, объясняя с научной точки зрения и происхождение Земли, и существование параллельных вселенных, и путешествия во времени, и многие другие кажущиеся фантастическими явления.

Мичио Каку

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука