Можай

— Этот лохматый, между прочим, из астрономов. Он мне звезды показывал, а не… — Пинни осеклась.

— Он тебе звезды показывал, а ты ему… — пробормотал Макнери и тоже не договорил.

— Да, звезды, мой капитан, — промурлыкала Пинни. — И стихами говорил, что-то такое… м-м… — Барменша приложила пальчик к губам и призадумалась. — Над нами бездна, звезд полна… э-э… звезд до фигища, а бездна без дна… А потом мы вернулись, и я стала пить пиво с нашими.

— Звезды… — пробурчал капитан, и это прозвучало как отголосок так и не состоявшейся бури. — Он что — большой специалист по звездам? Вон, Чеберячко до сих пор с ними не может разобраться, ориентиры никак не найдет. Какие-то искажения, говорит, непонятные…

— А зачем разбираться-то? — легко махнула рукой Пинни. — Все равно мы скоро отсюда тю-тю!

Макнери исподлобья взглянул на нее и тяжело поднялся, опираясь ладонями о столешницу.

— Человек предполагает, а Космос располагает, Пинни. — Он скосил глаза на усатого и добавил: — Что не отказала в коктейле страждущему, правильно сделала. Но больше никому не наливай, и вообще… закрывай пока заведение. Есть основания полагать, что спасатели задержатся.

После этих слов Линс Макнери покинул бар, оставив Пинни Гро в легкой тревоге. Но тревожилась она не из-за неповоротливости спасателей — все равно когда-нибудь прилетят! — а по другому поводу. Будет ли оплачиваться дополнительно проведенное в рейсе время (ведь «Пузатик» не добрался до финиша), если будет, то как, и не вычтут ли эти дни из отпуска? И насчет благосклонности Макнери барменша тоже не беспокоилась: ну куда он от нее денется!

Неприятное чувство, вызванное сообщением Шерлока Тумберга и залитое коньяком, все равно нет-нет да и пробивалось из глубин. Поэтому, прежде чем покинуть лайнер, капитан вернулся в свою каюту и наполнил фляжку. Умудрившись при этом не пролить из бутылки ни капли на стол. Что ни говори, а опыт — поистине великое дело! (Хотя случались у капитана и промашки.) Запихнув плоский сосуд в карман комбинезона, Макнери вышел из корабля на залитый солнцем берег. Народу там было немного, кто-то сидел, кто-то лежал, кто-то ходил, но в воду никто не лез — на песке были отчетливо видны борозды, пропаханные морским зверем, и желающих искушать судьбу не находилось. Танк застыл на пригорке, и на башне его восседал лейтенант Ольгунд Брюм. Капитан немного побеседовал с ним о погоде, перспективности здешних почв в плане их засева сельскохозяйственными культурами, поинтересовался подробностями сражения с водоплавающим гигантом и спросил, в какую сторону удалился постсержант Коваржек. Получил исчерпывающие ответы и махнул рукой куда-то на северо-запад.

— Пойду, прогуляюсь. Подышу свежим воздухом, а то в космосе с этим как-то не очень…

— А что там со спасателями? — спросил лейтенант Брюм.

— Со спасателями пока никак, — честно ответил Макнери.

И торопливо удалился на равнину, путаясь ногами в высокой траве.

У лейтенанта были еще вопросы, но ему пришлось оставить их при себе. Он в который раз похвалил себя за то, что не женился и не завел детей, и полез в танк за тушенкой. С лайнера принесли достаточно разной еды, но тушенка была лейтенанту милей.

Солнце припекало уже довольно ощутимо, но капитану Макнери это отнюдь не мешало. Он брел себе да брел по равнине, не обгоняя пристроившуюся сбоку собственную тень, но и не отставая от нее. Зеленый ковер травы скатывался в низину, и там, в окружении кустов и невысоких деревьев, голубело круглое озеро — этакий невинный ясный глаз планеты, которая все-таки не собиралась отпускать от себя пришельцев. Капитан уселся на пригорке и достал фляжку. Сделал глоток, второй… Над озером вились местные стрекозы, плескалась в прозрачной воде рыба.

После выхода на пенсию капитан собирался посвящать основное время рыбылке. Теперь он мог делать это здесь.

«Что ж, не самый худший вариант, — уже смирившись, подумал Макнери и сделал новый глоток. — А что касается коньяка… все хорошее рано или поздно кончается. Главное, чтобы оно сменялось не плохим, а просто чуть менее хорошим».

И в очередной раз можно повторить: Космос, безусловно, сделал капитана Макнери философом.

Совершать поездку, находясь в супертанке, было не в пример комфортнее перемещения на «трицерах» — эта нехитрая мысль посетила голову и Шерлока, и Хорригора, и Обера, и Маркассы, чьи отбитые бока хорошо помнили вчерашнее. Впрочем, поездкой движение Спинозы назвать было нельзя — танк не ехал, а летел на воздушной подушке невысоко над поверхностью планеты, держа путь к Большой Одинокой горе. Все хорошо выспались, плотно позавтракали и были готовы к любым неожиданностям. Хотя надеялись на лучшее. Как бы ни разнились разумные существа, при желании всегда можно найти общий язык. Правда, неизвестно было, возникнет ли такое желание у таинственных обитателей горы, и это немного напрягало.