МРНЫ (почти правдивая история)

— Ну ты же ненадолго, правда? — Это я, скорее, сам себя уговаривал.

Конечно, сейчас Москва ее затянет, завертит, заморочит. Попробуй вырвись из цепкого водоворота суеты. Я уже скучаю. Уже! А она еще в поезд не села.

С того дня, как я потерялся и целый день блукал, как здесь говорят, по болотам и одинаковым полянкам, Ёшка и вправду ходила за мной по пятам, будто клятву дала стеречь хозяина. Вела себя как собака, еще чуть-чуть — и начнет рычать на незнакомцев. Я читал, что такое собачье поведение свойственно некоторым кошачьим породам. Может, она и впрямь имеет отношение к египетским мао. Обычные кошки вовсе не так преданы человеку, как собаки. Достаточно посмотреть на нашего Прекрасномасю. Он настоящий кот. Созерцатель, подробный и вдумчивый. Но он смотрит на мир предметный, не заглядывает людям в душу, как Ёшка. Иногда кажется, что она меня видит прямо изнутри моей головы!

Глава восемнадцатая Зверь

Ёшка

Это случилось через несколько недель после Машиного отъезда. Мы с Бородой, как обычно, вышли на ягодный промысел в лес. Он взял кастрюлю с веревкой, привязанной к ручкам, повесил на грудь, чтобы руки были свободные. Ведь на обратном пути еще надо срубить сушняка на дрова. Кто не в курсе, сушняк — это посохшие деревья, сваленные ветром, или спаленные молнией, или подгрызенные лосями.

Повесил Борода на ремень топор, и мы вышли из дома.

В лесу благодать. Лето разгорелось в полную силу. Мох под ногами пружинил, птицы горланили, белки дурковали, шумно играя на верхотуре в догонялки.

Я шла вся встопорщенная, чтобы больше осязать, слышать и видеть. Шла и привычно держала Бороду в поле зрения. Но вот, увлекшись наблюдением за двумя дятлами, которые умудрялись долбить кору и при этом переговариваться, я почувствовала, что в кадре появился еще один персонаж. Перевела взгляд на Бороду. Ничего странного вокруг него не увидела. Отвела глаза — нет, есть что-то странное, что улавливается только периферическим зрением.

Ага, кажется, вон то коричневое пятно в зарослях малины…

Пятно вдруг встало на задние лапы и заревело, сразу превратившись в громадного сказочного великана, совсем не похожего на Михайлу Потапыча.

Этот рев был откровенно звериным, слишком звериным, со­всем не мультяшным, не киношным. Дикий рев дикого зверя. Зверь был весь в каких-то грязевых сосульках, в колтунах. Слюнявый. И сильно вонял, извините.

И эта громадина нависла над моим хозяином!

Если бы на его месте была Наша Маша, которая на испуг реагирует ступором, от нее бы уже лепешка осталась. Но Борода с топором в руке молниеносно взлетел на совершенно голое, без нижних веток, тонкое деревце и угнездился в развилке ­наверху, ­качаясь из стороны в сторону. Почти полная драгоценная кастрю­ля моталась на боку, ни одной ягоды, главное дело, не упало. Вот где скрытое мастерство! Кем он был в прошлой жизни? Белкой?

Медведь ходил под деревом, раздраженно ревел, пускал слюни и грыз кору, царапал ее жуткими когтищами. Не уходил. Чего-то ему было надо.

Тогда я зашипела, завыла и пошла в атаку.

Не смейтесь. Это кого хочешь напугает. Всегда срабатывает, между прочим.

Медведь тоже не ожидал и отшатнулся. Но когда увидел, что я всего-навсего кошка, чуть не заржал. Весь вид его говорил:

— Шутишь?

И яростно лупанул по дереву лапищей. Борода едва не свалился, но удержался.

Я поняла, что зверюга просто так не уйдет. Он уже считает человека своей добычей. Но разве медведи едят человечину? Да к тому же летом, когда еды и так полно? Ладно бы зимой. Если его случайно выведут из спячки, медведь-шатун не может уснуть и от голода охотится на все подряд. Вот тогда он опасен.

— Чего тебе надо? — крикнула я ему.

Он услышал примерно вот это:

— Мэуууу?

И ответил на своем:

— Грррррэау!

Ну, ответа я не поняла, как и он моего вопроса. Так. Надо подумать.

Я отошла подальше в кусты и принялась вылизываться. Скоро успокоилась и открыла Портал связи.

— Мася! — позвала я.

Мысленно увидела, как этот ленивый хомяк развалился на солнечном пятне посреди комнаты, извернувшись в своей любимой позе.

— М-м? — блаженно ответил он сквозь дрему.

— Экстренный вызов! Спасай! Зови дядю Васю. С ружьем и собаками. На хозяина медведь напал!

— Что? Не пойду к собакам!

— А я говорю, пойдешь. Будем как на войне: ты боевая единица в тылу, а я — на передовой.

Глава девятнадцатая Тяжелая артиллерия

Мася

— Что? Алло?

Трубку повесила. В смысле, отключила Портал.

Я мчался по дороге к дяди-Васиному дому, подвывая от страха. Эти две его дворняги, судя по голосам, были ростом с волкодавов. Я их не видел — никогда не подходил близко. Вот и сейчас, поднявшись на холм, остановился, будто там стояла стена. Стена моего страха. На соседнем холме, по самую трубу утопая в яблоневом саду, торчала крыша соседского дома.

Крадучись, сделал пару шагов вперед.

Ёшка в моей голове как заорет:

— Шевели давай клешнями! Нас медведь жрет!

Я пробежал метров двести, быстро-быстро, и снова пополз.

— Этот медведь говорит: «Грррррэау!», — доложила Ёшка. — Что бы это значило?