Мстёрский ковчег. Из истории художественной жизни 1920-х годов

На лето 1925 года была запланирована поездка старших школьников и студентов техникума в Ленинград и на Волховстрой. Туризм занимал особое место в программе всех структурных частей мстёрского художественно-промышленного симбиоза. Экскурсии служили воротами в большой мир, вызывали любопытство, интерес к его красоте и разнообразию. Для самых маленьких все с малого и начиналось — с прогулок по окрестностям. Те, кто постарше, ходили в походы, сплавлялись на лодках по Клязьме. Студенты и школьники выпускных классов семилетки изучали архитектурные памятники Суздаля и Владимира, регулярно ездили в Москву, путешествовали по Крыму[771]. Удовольствия в этих поездках естественно сочетались с творческими задачами: везде и всегда ребята рисовали, создавали по итогам поездок стенные газеты, делились в своих печатных изданиях впечатлениями от экскурсий. Самым ярким жанром отчетов об увиденном и пережитом являлись альбомы учащихся техникума. Павел Кениг вспоминал по этому поводу: «По возвращении каждый курс обязан был составить несколько альбомов своих впечатлений. Много в них было рисунков с натуры. Это были великолепные альбомы, наполненные вполне профессиональными рисунками и блестяще оформленные… Все эти альбомы забирал у нас Наркомпрос, так сказать, „на корню“ и широко их пропагандировал… Альбомы же становились методическим пособием для других учебных заведений»[772].

^{На этюдах в горах Крыма.1924. Государственный архив Владимирской области}

^{«Смычка» с крымскими сверстниками. 1924. Государственный архив Владимирской области. 1: А. Изаксон; 2: А. Мольков}

Специально созданный комитет под руководством В. Н. Пальмова и А. В. Пасхиной выработал план подготовки коммунаров к ленинградской экскурсии. Он предполагал предварительное изучение по доступным источникам форм исторической архитектуры и коллекции Эрмитажа. Этапы подготовки, само путешествие вылились в подробный доклад с эффектом объемного зрения. Авторы по-своему осмысливали знакомство с великим городом, но при этом в едином русле[773]. Здесь довольно ясно проявилась презентация ценностных художественных ориентиров, привитых учащимся «Сельской академии». Тенденция открывается в самом целеполагании экскурсии. «Будущим художникам-производственникам… необходимо знакомство с искусством былых веков Европы… дабы, изучив старые формы искусства, взяв от старого все необходимое и целесообразное, строить новое»[774], — пишет второкурсник, будущий архитектор Сергей Кибирев. Неофитам «современной эстетики голой формы, насквозь утилитарной… не украшающей, а организующей, бывшая столица империи предъявила архитектуру „упадническую“ и „пресыщенную“»[775]. А. В. Пасхина в своей части текста отмечает, что «революционно настроенная молодежь, конечно, чувствует провал, образовавшийся между старыми формами искусства (с его содержанием) и теми требованиями, которые предъявляет к искусству современная жизнь. Тем не менее, — примирительно добавляет Пасхина, — то, что было, из жизни не вычеркнешь»[776].

^{Студенты Мстёрского художественно-промышленного техникума в зале заседаний Смольного, Ленинград. 1925. Архив Мстёрского института лаковой миниатюрной живописи им. Ф. А. Модорова}

Ожидаемо сильное впечатление на мстёрских экскурсантов произвел Музей современной художественной культуры[777], где они «увидели… новое свободное творчество». Впрочем, выражено оно не столько как живое чувство, сколько как хорошо заученный урок, который заодно дарит и «моментальную фотографию» места: «При музее находится мастерская художника Татлина, так называемый отдел материальной культуры, выражающейся в организации самого материала, вещи, предметности. Здесь мы не видели живописных полотнищ и статуй. Здесь мы видели саму основу художественной культуры, культуры нашей повседневной жизни. Здесь представлена конструкция платья, не совсем идеального, но с большим сдвигом в сторону материальной художественной культуры — отказ от мод, о чем говорит, кроме того, плакат в мастерской „Поперек модам Запада“. Здесь есть проекты довольно грандиозных сооружений, как, например, проект сооружения в честь Коминтерна, которое кроме эстетического значения должно иметь и утилитарное. Здесь мы видим не только новый Ленинград, но строительство вообще новой жизни и новых форм искусства»[778].