Мученики науки

Шееле родился въ Штральзунд, въ Шведской Помераніи, 9-го декабря 1742 года. Двнадцати или тринадцати лтъ онъ поступилъ въ ученики къ одному аптекарю и пробылъ у него въ этомъ званіи два года.

Жизнь Шееле полна всевозможныхъ непріятностей и лишеній. Можно подумать, что его преслдовалъ какой-нибуь злой геній. Смирный и тихій, онъ доводилъ свою скромность до крайности, вслдствіе чего служилъ предметомъ шутокъ для товарищей. Онъ былъ настолько трудолюбивъ, что занимался даже по ночамъ. Однажды одинъ изъ его товарищей, въ вид школьнической шалости, подложилъ пороху въ т вещества, надъ которыми тотъ производилъ опыты. Когда Шееле, поздно вечеромъ принялся за продолженіе своихъ опытовъ, произошелъ сильный взрывъ, перепугавшій всхъ жильцовъ дома, — и нашъ бдный экспериментаторъ прослылъ за недалекаго малого и опаснаго сосда.

Спустя нкоторое время, Шееле оставилъ Стокгольмъ и поселился въ Упсал, гд съ такимъ блескомъ читалъ химію Бергманъ[95]. Этотъ ученый принадлежалъ къ числу тхъ избранныхъ натуръ, которымъ обязаны своимъ прогрессомъ вс отрасли человческаго знанія. Работа сгубила Бергмана. Его слабое здоровье было въ конецъ разстроено усиленными занятіями. Катаясь на лодк, онъ упалъ въ воду и, не будучи въ силахъ перенести послдствій простуды, умеръ (49 лтъ) отъ сильной горячки.

Когда Шееле находился въ Упсал, онъ жилъ у Бергмана. Этотъ послдній, замтивъ дарованія своего ученика, сдлался его покровителемъ и много способствовалъ ознакомленію Европы съ весьма важными трудами, которыми Шееле обогатилъ науку.

Но если Шееле былъ счастливъ въ своихъ открытіяхъ, то въ частной жизни его постоянно преслдовали неудачи. Въ то время, какъ его имя гремло во Франціи, въ Англіи, въ Германіи, — онъ былъ совершенно неизвстенъ въ своемъ отечеств. Когда шведскій король, во время своего заграничнаго путешествія, услыхалъ, что про Шееле говорятъ, какъ про замчательнаго химика, онъ захотлъ оказать знакъ уваженія ученому, такъ блистательно прославившему свою націю, — и потому веллъ причислить его къ числу кавалеровъ ордена своего имени. Министръ былъ крайне изумленъ, увидавъ имя Шееле на бумаг, подписанной королемъ.

— Шееле! Шееле! говорилъ онъ про себя: кто это такой?

Тмъ не мене приказъ ясенъ и Шееле былъ награжденъ орденомъ. Но вотъ что весьма невроятно? Крестъ получилъ не Шееле — знаменитый химикъ, а какой-то другой Шееле, крайне удивившійся неожиданной наград.

Немного спустя посл этого приключенія, Шееле отправился въ Кенсингъ съ цлью жениться на одной вдов, имвшей аптеку и небольшой капиталъ. «Когда дла приведены были въ ясность, оказалось, что наслдство обременено долгами и что у бдной вдовы нтъ ничего. Такимъ образомъ, вмсто счастливой будущности, вмсто тихаго и спокойнаго существованія Шееле предстояла тяжелая трудовая жизнь. Это его не остановило, и онъ безъ ропота понесъ свой крестъ, находя, что если считаешь себя достойнымъ получить что-нибудь, то долженъ быть готовымъ и отдать. Онъ заслъ за работу и, для свое время между наукой и аптекой, вс доходы съ дома употреблялъ на погашеніе долговъ. Изъ 600 ливровъ, зарабатываемыхъ имъ ежегодно денегъ, Шееле оставлялъ на личныя потребности сто ливровъ, а остальное тратилъ на занятія химіей. И этой ничтожной суммы самоотверженному труженику было вполн достаточно для совершенія работъ, которыя пріобрли ему такую славу»[96].

Во всемъ Шееле проявлялъ замчательную сноровку: при помощи нсколькихъ ретортъ, склянокъ и пузырей для добыванія газовъ, онъ сдлалъ множество настолько важныхъ открытій, что каждое изъ нихъ было-бы въ состояніи прославить жизнь любаго ученаго. Не было вещества, которое онъ не изслдовалъ-бы. Въ одномъ изъ своихъ ученыхъ мемуаровъ объ окиси марганца, Шееле перечисляетъ три неизвстныя тла: марганецъ, хлоръ и баритъ, и указываетъ на присутствіе въ данномъ случа кислорода.

Шееле открылъ множество новыхъ кислотъ, изъ числа которыхъ мы назовемъ, какъ наиболе полезныя въ обыденной жизни: виннокаменную, плавиковую, лимонную, дубильную, и др. «Если бы вы захотли познакомиться со всми его открытіями, — говоритъ Дюма, — вамъ необходимо было-бы пройти съ нимъ вс отрасли химіи, и тогда вы поняли-бы вполн, насколько гибокъ былъ его геній, плодотворенъ — методъ, врна — рука и проницателенъ — умъ, приводившій его всегда къ врному заключенію и останавливавшійся тамъ, гд нужно…»