Мудрая кровь

Он быстро выкопал канаву в фут длиной и в фут глубиной. Опустил в нее одежду и встал чуть в сторону – отдохнуть. Закапывая одежду, Енох не хоронил себя прошлого, он лишь избавлялся от ненужных вещей. Отдышавшись, Енох забросал яму землей и притоптал ее ногами. В ту же секунду заметил, что забыл снять туфли – разувшись, он зашвырнул их в чащу. Подобрал с земли объемный предмет и яростно потряс им в воздухе.

В неверном свете пропала сначала одна тонкая и бледная нога Еноха, затем вторая. Пропали поочередно и его руки; на месте Еноха появилась гора черного меха. Какое-то время у нее было две головы – светлая и темная, однако через мгновение фигура натянула темную голову на светлую и, посадив ее поудобнее, занялась некими скрытыми креплениями.

Оправив на себе шкуру, Енох какое-то время стоял тихо и неподвижно. Потом начал рычать и бить себя в грудь; подпрыгивать на месте, выпрастывая лапы, и тянуться вперед головой. Рычание поначалу было слабым и неуверенным, однако с каждой секундой становилось все громче, ниже и злобней. Сделавшись совсем громким, низким и ядовитым, оно прекратилось. Енох протянул лапу, сжал в пальцах воздух, энергично потряс ею и опустил. Снова протянул и, схватив пустоту, опять потряс. Повторив свой ритуал раза четыре или пять, он подобрал с земли остроконечную палку и, щеголевато зажав ее под мышкой, отправился в сторону шоссе. Ни одна горилла в мире – будь то в джунглях Африки, в Калифорнии или самых роскошных апартаментах Нью-Йорка – не чувствовала себя в тот момент счастливее, чем эта, получившая наконец награду от Бога.

На камне у самой дороги сидела парочка: мужчина и женщина. Обнимаясь, они смотрели на полоску долины и вид города вдалеке, а потому не заметили, как к ним приблизилась мохнатая фигура. Столбы дыма и квадратные крыши зданий образовывали неровную черную стену на фоне неба; тут и там какой-нибудь шпиль срезал краешек облака. Обернувшись, молодой человек увидел всего в паре футов у себя за спиной гориллу – черная, страшная, она протягивала ему лапу. Убрав руку со спины барышни, юноша молча рванул в сторону леса. Девушка, обернувшись, закричала и помчалась к шоссе. Горилла, с виду удивленная, осталась стоять на месте, уронив свободную лапу. Присев на камень, она устремила взгляд на изрезанную линию городских крыш.

Глава 13

За вторую ночь работы – на пару с нанятым Пророком Святой Церкви Христовой Без Христа – Гувер Шотс выручил пятнадцать долларов тридцать пять центов. Пророк за вечер получал три доллара – в оплату услуги и аренды его авто. Звали Пророка Солис Лейфилд. У него был туберкулез, жена и шестеро детей, и на большее, чем подрабатывать Пророком, он не соглашался. Ему и в голову не приходило, насколько эта работа может оказаться опасной. Во второй вечер он не заметил припаркованную в половине квартала от места выступления Шотса высокую машину крысиного цвета; в салоне сидел бледный юноша, следивший за Лейфилдом с таким напряженным видом, по которому становилось ясно: скоро и несмотря на все предосторожности что-то случится.

Бледный молодой человек следил за Пророком весь вечер, пока тот вещал с капота машины, стоило Гуверу Шотсу поднять руку с оттопыренными двумя пальцами. Когда закончился последний сеанс, когда разошлась публика и проповедовать стало уже некому, Гувер и Солис, получивший причитающиеся деньги, сели в машину. Проехали десять кварталов и остановились у дома, где жил Гувер.

– До завтра, друг, – сказал Гувер, выпрыгивая из машины. Когда он скрылся в темноте подъезда, Солис Лейфилд поехал дальше. Позади, держась на расстоянии в половину квартала, за ним следовала другая машина крысиного цвета. За рулем ее сидел Хейзел Моутс.

Обе машины ускорили ход и уже через несколько минут оказались на окраине города. Первое авто повернуло на одинокую дорогу, по сторонам которой росли облепленные мхом деревья, и в кромешной тьме лучи света от фар казались упругими жучиными усиками. Хейз постепенно сокращал расстояние до передней машины, а потом, резко прибавив ходу, врезался ей в задок. Оба авто остановились.

Хейз немного сдал назад, и Пророк вылез из салона своей машины и прищурился в свете фар «эссекса». Потом подошел ближе к Хейзу и заглянул в салон. Вокруг царила тишина; только стрекотали сверчки да квакали лягушки.

– Чего тебе? – нервно спросил Пророк. Хейз не ответил. Он посмотрел на Пророка, и через мгновение у того отвисла челюсть. Мужчина заметил сходство одежды и, возможно, лиц: своего и Хейза.

– Чего тебе? – спросил Пророк, повышая тон. – Я тебе ничего не сделал.

Хейз надавил на газ и ударил переднюю машину в задок под таким углом, что та скатилась с дороги на обочину и дальше – в канаву.

Упавший на асфальт Пророк поднялся и подбежал к «эссексу». Остановился в четырех футах от окна и снова заглянул в салон.

– Зачем встал посреди дороги? – спросил Хейз.

– С машиной все в порядке. Зачем ты ее столкнул в канаву?

– Шляпу сними, – велел Хейз.

– Послушай, – закашлялся мужчина, – чего ты хочешь? Прекрати просто пялиться на меня и скажи, чего тебе надо!