Мудрая кровь

– Ты лжец. Зачем залазишь на капот машины и отрицаешь то, во что на самом деле веришь?

– Тебе-то какая разница? – просипел мужчина. – Какое тебе дело до меня?

– Я спросил: зачем лжешь?

– Человек должен о себе заботиться, – ответил Пророк.

– Опять врешь. Ты веришь в Иисуса.

– Какое тебе дело? Зачем ты столкнул мою машину с дороги?

– Сними шляпу и костюм.

– Послушай, я не высмеиваю тебя. Тот мужик купил мне этот костюм, а я свой выбросил.

Хейз высунулся из салона и сбил шляпу с головы Пророка.

– Теперь снимай костюм, – велел он.

Мужчина стал потихоньку, боком, отступать к середине трассы.

– Снимай костюм! – проорал Хейз и повел машину вслед за ним. Солис двигался по дороге вприпрыжку, скидывая с себя на ходу пиджак.

– Все снимай! – кричал Хейз, близко наклонившись к ветровому стеклу.

Пророк побежал быстрее. Сорвал с себя рубашку, расстегнул ремень и буквально выбежал из брюк. Потом он стал хвататься за ноги, собираясь стянуть с себя туфли, но не успел – «эссекс» сбил его на асфальт. Через двадцать футов Хейз нажал на тормоз и дал задний ход. Оказавшись над телом Пророка, остановился и вылез из салона.

Из-под «эссекса» торчала половина тела Пророка, словно авто настигло и теперь с удовольствием стерегло загнанную добычу. Лежа на асфальте лицом вниз, без костюма и без шляпы, Пророк уже не так сильно походил на Хейза. Вокруг его головы расползалась лужа крови; мужчина лежал неподвижно, только подергивался у его лица один палец руки, как будто отстукивал проходящие секунды. Хейз ткнул мужчину в бок носком туфли – тот слегка засипел и вновь умолк.

– Двух вещей я не могу вытерпеть, – заговорил Хейз. – Когда лгут и насмехаются над правдой. Не стоило тебе вмешиваться в мои дела, если не хотел такой судьбы.

Мужчина попытался что-то сказать, но смог лишь засипеть. Присев у его головы, Хейз прислушался.

– Маму огорчал, – пробулькал Пророк. – Беспокоил. Спер машину. Врал папе и не давал Генри, никогда ему не…

– Заткнись, – оборвал его Хейз, наклонился и стал слушать исповедь дальше.

– Сказал, где его снимок – в обмен на пять долларов, – выдохнул мужчина.

– Заткнись, – повторил Хейз.

– Господи…

– Сказал же: заткнись.

– Господи, помоги, – просипел Солис.

Хейз дал ему подзатыльник, и мужчина замолк. Хейз наклонился и послушал – Солис больше не дышал. Затем поднялся и осмотрел передок «эссекса»: не помялся ли. На бампере краснели брызги крови, и все. Хейз стер их тряпочкой, сел в машину и поехал обратно в город.

На следующее утро Хейз проснулся очень рано. Перебрался с заднего – «спального» – места на водительское и поехал на заправку – залить полный бак и проверить «эссекс» перед дальней поездкой. К себе в комнату Хейз не возвращался. Он заночевал в машине, припаркованной в переулке. Он даже не спал, а все думал о новой жизни, которую собирался начать, проповедуя для Церкви Бесхристовой в другом городе.

На заправке Хейза встретил сонный белый паренек-механик. Хейз сказал, что надо заправиться, а заодно проверить масло, воду и шины – перед длительной поездкой. Механик спросил, куда же Хейз собирается. Хейз ответил: «В другой город». Паренек спросил: «Вот на этой самой машине?» Хейз ответил: «Да, на ней, – похлопал механика по плечу и добавил: – Если машина у тебя хорошая, то беспокоиться не о чем» – и, в свою очередь, спросил юношу: понимает ли он это? Юноша ответил: да, понимает, он того же самого мнения.

Хейз представился и сказал, что проповедует для Церкви Бесхристовой – каждый вечер, с капота вот этой самой машины. И в другой город, добавил Хейз, он собирается тоже нести свою веру. Паренек заправил «эссекс», проверил масло и воду, затем – шины, и все время, пока он работал, Хейз следовал за ним хвостом и разглагольствовал о том, во что следует верить. Говорил, дескать, не следует верить в то, чего не видишь, не можешь подержать в руках или попробовать на зуб. Еще он сказал, мол, всего несколько дней назад верил, будто бы путь к спасению – в богохульстве, однако и это неверно, поскольку тогда ты веришь в того, на кого возводишь хулу. Что до Христа, якобы рожденного в Вифлееме и распятого на Голгофе, то записи о нем чересчур бредовы (если ты – человек вменяемый). Дабы придать словам весу, Хейз схватил ведро, с которым ходил паренек, и саданул им о землю. Потом начал ругаться и хулить Христа – тихо, но крепко и убежденно. Паренек аж оторвался от работы и прислушался. Закончив же осмотр, сказал: в баке есть протечка, в радиаторе – целых две, а задняя шина продержится самое большее миль двадцать, да и то если ехать медленно.

– Послушай, – возразил Хейз, – эта машина только начинает свой жизненный путь. Ее и шаровая молния не остановит!

– Нет смысла заливать в радиатор воду. Вытечет.

– Все равно заливай, – велел Хейз и стал смотреть, как паренек выполняет распоряжение. Потом взял у него дорожную карту, сел в машину и уехал, оставляя за собой на дороге цепочку из капель воды, масла и бензина.