Мунфлит

Он согласился, однако по-прежнему оставался угрюмым и молчаливым. Может, его немного взбодрило бы, если бы я ему проиграл, и мне очень хотелось, чтобы это случилось, однако при всем желании моем поддаться мне в ту ночь, наоборот, везло. Настроение у Элзевира становилось все хуже. Наконец, сложив с грохотом игровую доску, он, словно переиначивая девиз, написанный по ее краям, произнес:

– Если жизнь подобна азартной игре, то никто еще не выкидывал кости с более проигрышными комбинациями, чем я.

Глава VIII Выгрузка

О, дай же лампе моей силу,

Чтоб свет ее в полночный миг

Одной из башен сиротливых

Лучом своим сквозь тьму достиг.

Джон Милтон

Путь Мэскью в тот день по деревне сопровождался недобрыми взглядами мужчин и кислыми репликами женщин. Все ведь здесь уже знали, что он сделал. Много дней после его вообще у нас не было видно, но Деймен из Рингстейва, чьей обязанностью было за ним приглядывать, сообщил, что он дважды за это время наведывался в Уэймут, где разговаривал с мистером Хэмом из акцизного управления и с капитаном Хеннингом, под чьим командованием находился отряд, расквартированный в форте Нот. Мало-помалу выяснилась, уж не знаю, каким путем, цель бесед с ними Мэскью. Он призывал к примерной атаке на контрабандистов, ради которой нужно держать в боевой готовности крепкий отряд и с его помощью захватить их с поличным при первой же новой приемке груза.

Отчего Мэскью так лез вон из кожи ради таможенников, мне было неясно, да и другие сведений на сей счет не имели. По мнению некоторых, делал он это из чистой злобы и вечной склонности вредить соседям. Прочие объясняли рьяную его помощь акцизному ведомству побуждениями вполне корыстными. Считалось, что, расправляясь с контрабандистами, он расчищает их место для себя и потом собирается контролировать прием всех нелегальных грузов на нашем побережье. Так или нет, но с таможенниками Мэскью определенно состоял в сговоре, и я множество раз мог видеть, как он, сидя на террасе своего дома с подзорной трубой, следил за морем и кораблями.

Доставка товара организовывалась таким образом. Кто-нибудь из отряда на берегу получал от надежного человека весть, какой ночью прибудет груз. Утром или во второй половине назначенного числа появлялся корабль на таком расстоянии, чтобы его оказалось возможно разглядеть с берега в подзорную трубу. Затем он вновь исчезал из вида до самого наступления ночи, а ночи для выгрузки выбирались безлунные и когда море при этом достаточно тихое, но ветер, чтобы надуть паруса, все же есть. Иногда судно с берега разглядеть сквозь тьму удавалось, если нет, приходилось подать световой сигнал, но к этому средству прибегали лишь в крайних случаях. Так доставка и выгрузка проходили по правилам. В тех же случаях, когда выдавалась слишком длинная череда ненастных дней, а груз было необходимо принять, действовали, вопреки обычным предосторожностям, первой же погожей ночью, пусть даже и ярко-лунной, и люди пускались на риск, уповая на распространенное у нас суждение, что наши акцизные спят куда крепче, чем где-нибудь в прочих местах пролива.

Слухи о происках Мэскью, разумеется, не миновали ушей Элзевира, и он принял решение затаиться на несколько дней, хотя на другой стороне уже был готов груз, который настала нужда как можно скорее переправить. И вот однажды вечером, выиграв у меня в трик-трак, отчего настроение у него поднялось до весьма благодушного, Элзевир убрал кости в стоявшую на столе коробочку и доверительно обратился ко мне:

– С корабля пришла весть. Пора разбираться с грузом. Они больше не могут держать его в Сен-Мало. Но доставка на берег Мунфлита сейчас больно риск большой. Здесь этот дьявол ведь из поместья повсюду шныряет. И в склепе прятать спиртное пока постерегусь, а потому условился вот как. Завтра после полудня «Бонавентура» покажется в море. Пусть Мэскью полюбуется на нее вдоволь. Затем она снова уйдет, как уже делала множество раз. Только вот ночью вернется уже не сюда, а выше по проливу, где под Седой Башкой узкий галечный берег.

Я кивнул, подтверждая, что мне известно место, о котором он говорит.

– Старое доброе наше место издавна нам служило, пока не прорылись в склеп, – продолжал Элзевир. – Там есть выработанная каменоломня. Называется Пайгроувс-Холл. Вверх по склону от берега. Недалеко. Заросшая вся колючим кустарником. Места в шахте полно хоть для сотен бочонков. Прибудем туда с вьючными лошадьми в пять часов. Предпочтительнее, конечно, чуть раньше, пока солнце еще не встало, но нам же нужен прилив, а его до рассвета не будет.