Мунфлит

Именно этого я больше всего желал, и решение было принято. «Бонавентура» доставит нас вместо Сен-Мало на остров Уайт. Ничто, вероятно, не в силах до такой степени взволновать человека, как истории о спрятанных сокровищах. Они будоражат воображение, кровь начинает быстрее струиться по жилам, а у меня она доходила уже до точки кипения, и я ощущал, что даже Элзевир, хоть не показывает вида, охвачен азартом поиска. Восемь дней ожидания стали для нас досадно томительной проволочкой, однако потрачено время было не зря. Нога моя становилась все крепче, и я, тренируя уверенность шага, часами расхаживал по пещере, словно волк в клетке, коего мне довелось наблюдать однажды на Дорчестерской ярмарке. Рэтси нас больше не навещал, однако, вопреки своим заверениям, что больше нам приносить ничего не сможет, встречался неоднократно с Элзевиром, доставив из Дорчестера деньги и еще множество разных вещей, которые ему требовались. Именно после очередной встречи с ним Элзевир явился в пещеру с хлыстом в одной руке, а в другой с кулем, где лежала одежда для наших новых ролей – стеганые белого цвета кафтаны, какие носили возчики с ферм в графстве Даун, один – для Элзевира, другой, размером поменьше, для меня, соответствующие сему одеянию кожаные штаны и шляпы. Мы все это примерили и остались собою довольны. Вылитые возчик с помощником. А потом я катался от хохота, когда Элзевир, осваиваясь с новой ролью, принялся громко щелкать хлыстом, зычно покрикивая воображаемой лошади: «Н-но!» – и на его обычно угрюмом лице играла улыбка. Взяв из моей постели солому, он научил меня ей обвязывать под лодыжками низ панталон, а затем сбрил себе бороду. Внешность его от этого совершенно не пострадала. Четкая линия губ и квадратный подбородок лишь придали лицу Элзевира Блока еще больше мужественности. Для меня он сварил настой из листьев и веток молодого орешника, нанес его мне на лицо и руки, которые тут же сделались темно-коричневыми, и я тоже стал выглядеть совсем по-другому.

Глава XIII Интервью

Движенья нет снаружи и внутри,

Не видно в окнах лиц, из труб здесь ни дымка.

Пуст этот дом, в нем жизни не найти

От комнат и до чердака.

Томас Худ

Итак, пошли дни ожидания, пока жизни нашей в пещере их не осталось всего лишь два. Я уже говорил, как нас с Элзевиром досадовала и томила вынужденная задержка на пути к сокровищу и насколько мы жаждали поскорее к нему добраться. Но у меня имелась еще своя причина, добавлявшая мне нервозности и треволнений. Твердо решив, прежде чем мы покинем эти места, увидеться с Грейс, я не отваживался признаться в своем намерении Элзевиру, все медлил и медлил, а между тем подошел предпоследний вечер нашего пребывания здесь, и мне стало ясно: не умолю Элзевира прямо сейчас отпустить меня, значит, Грейс не увижу.

Мы сидели, словно морские птицы, на выступе у входа в пещеру, глядя на Голову Святого Олбана, подсвеченную последними лучами заходящего солнца. С пролива задул холодный пронизывающий ветерок. Элзевир поежился.

– Прохладно становится к ночи, – проговорил он, вставая, чтобы вернуться под своды пещеры.

«Сейчас или никогда», – подумал я, проследовав за ним внутрь, и начал:

– Дорогой мастер Элзевир! Все это время вы ухаживали за мной с такою заботой, на какую, наверное, не способен даже самый лучший отец. Я вам всецело обязан и жизнью, и тем, что нога моя спасена и снова в порядке, но теперь… Умоляю, позвольте мне сегодня подняться из шахты и погулять снаружи! Я ужасно здесь засиделся. Невмоготу мне уже среди этих каменных стен. Два с лишним месяца только их и вижу. Ох, как же мне хочется вновь погулять по холмам.

– Нету моей заслуги в спасении твоей жизни, – перебил меня Элзевир. – Я, напротив, подверг твою жизнь опасности. Без меня бы ты до сих пор жил в Мунфлите да спал уютненько в собственной постели, а не таился в каменном подземелье. Вот и не надо об этом. А коли пришла охота проветриться на часок, особой беды не вижу. Когда выздоравливаешь, много разных желаний причудливых возникает. Пойдем со мной вместе. Мне как раз непременно надо попасть в тот самый коттедж разрушенный, ну ты знаешь. Рэтси там компас карманный для нас оставил.

Добившись его согласия на свой выход наружу гораздо быстрее, чем предполагал, я спешно принялся уточнять, в какую именно сторону мне пришла охота проветриться.

– Нет, мастер Элзевир, позвольте, пожалуйста, мне пройти гораздо дальше. Вы же знаете: я родился и прожил всю свою жизнь в Мунфлите. Люблю тамошние деревья и даже камни и жажду всем сердцем увидеть последний раз родные места, прежде чем мы навсегда их покинем. Поэтому разрешите мне пройтись по холмам и глянуть последний раз на Мунфлит. В этом моем новом виде мне вряд ли грозит опасность, и завтра вечером я возвращусь.

Он на мгновение пробуравил меня не сердитым, но столь пронзительным взглядом, будто видел насквозь, и я почувствовал, как лицо мое заливает краска.