Мунфлит

И зияющее отверстие в камне привлечет к себе тех, на кого, возможно, вы даже не обратите внимание.

Вальтер Скот

Я успел подойти к стволу шахты за целых полчаса до полуночи, но ноги мои не коснулись еще самой верхней ступеньки лестницы, когда снизу, из темноты, послышался оклик Элзевира.

– Процветай, «Бонавентура»! – выкрикнул я в ответ, а затем вернулся в нашу пещеру, чтобы проспать там последнюю ночь.

Ну а затем настала ночь нашего бегства, которая как нельзя лучше ему способствовала. Весенний прилив. Полная луна на небе. Со стороны суши дул легкий бриз, но вода в бухте под нашим утесом оставалась спокойной и гладкой. «Бонавентура» возникла в проливе еще до захода солнца, и мы увидели, как она легла там в дрейф, когда же тьма пала на землю, судно приблизилось к берегу, и за нами выслали шлюпку, которая нас к нему и доставила. На борту оказалось несколько человек, мне знакомых. Встретили они нас очень по-доброму, оказали радушный прием, и мне было радостно вновь попасть в их компанию, хотя к чувству этому примешивалась грусть от того, что мы покидаем родной наш дорсетский берег и старую добрую пещеру, прослужившую целых два месяца мне и больницей, и домом.

Ветер погнал наше судно вверх по проливу, к рассвету достигли мы Кауса, там нас высадили на сушу, и мы пешком направились в Ньюпорт, куда удалось нам попасть еще прежде, чем большинство его жителей встало с кроватей, а те немногие, что уже вышли на улицу и повстречались нам на пути, не обращали на нас никакого внимания. Возчик с юным помощником, с утра пораньше доставившие из деревни зерно на торговый корабль и уже готовые возвратиться домой, – несомненно, такими мы всем здесь и казались. Ньюпорт достаточно маленький. Вскорости мы без труда отыскали «Охотничий рог», однако из Элзевира вышел столь убедительный возчик, что хозяин таверны его не узнал, хотя они прежде уже встречались, и принял нас поначалу весьма нерадушно.

– Найдется у вас, приятель, постель и еда для простого крестьянина и его помощника? – осведомился Элзевир.

– Нет, – отрезал хозяин, смерив его с головы до ног настороженным взглядом, в котором легко читалось, что посторонние простофили, рыскающие повсюду глазами, здесь нежеланны, так как могут случайно узреть какие-нибудь признаки контрабанды. – Близится летняя ярмарка, – продолжал он, – и все комнаты у меня уже заняты. Не выставлять же мне заселившихся джентльменов на улицу. Мой вам совет, идите-ка лучше в «Уитшиф».

– Да, время нынче горячее, – покивал Элзевир. – И с ярмарками подобными только и процветай, – сделал он ударение на последнем слове.

– «Процветай»? – переспросил, словно ушам своим не поверив, хозяин, пристально глядя на Элзевира.

– Процветай, «Бонавентура», – отчетливо произнес тот, после чего хозяин схватил его за руку и принялся энергично ее трясти, приговаривая:

– Ох, да выходит, вы мастер Блок. Я вас-то и поджидал нынче утром, и вот ведь оказия: не признал.

И он, засмеявшись, вновь принялся нас разглядывать. Элзевир ответил ему улыбкой:

– А это кто? – указав на меня, поинтересовался хозяин уже после того, как провел нас внутрь.

– Это изрядно побитый жизнью щенок, – начал ему объяснять Элзевир. – Тот самый, что получил пулю в ногу, когда стычка произошла под Седой Башкой, и стоит он гораздо дороже, чем выглядит. За его голову как-никак двадцать гиней обещано. Словом, вещица ценная. Такие следует хорошенько беречь.

И все время, которое мы провели в «Охотничьем роге», хозяин предоставлял нам самые лучшие жилье, еду и напитки, а с Элзевиром обращался с такой почтительностью, словно он принц. Да он и впрямь был принцем среди контрабандистов, а точнее, как позже мне стало известно, их капитаном на всем пространстве между Стартом и Солентом. Хозяин сперва даже отказывался брать у нас деньги за постой и пропитание, утверждая, что считает себя перед мастером Блоком в долгу за множество благодеяний, оказанных в прошлом. Но Элзевир, сумевший незадолго до нашего отъезда извлечь из Дорчестера достаточное количество золотых монет, решительно настоял на оплате.

Я в «Охотничьем роге» блаженствовал от того, что наконец-то сплю на кровати с чистыми свежепахнущими простынями вместо кучи песка и соломы и ем с полных вкусной еды тарелок ножом и вилкой. Решено было, что мне не следует лишний раз показываться на людях, однако ни комната в задней части таверны, ни праздное времяпрепровождение меня совершенно не печалили. Я нашел себе удовольствие, обнаружив у хозяина несколько старых книг, часть из которых меня заинтересовала. В особенности история под названием «Замок Корф», где рассказывалось о том, как среди развалин замка обнаружили тайный ход в старые мраморные шахты, и, возможно, речь шла о той самой шахте, что нам с Элзевиром служила убежищем.