Мунфлит

– Выше нос, парень. Сам ведь мне говорил, что на этой штуке проклятие. Теперь мы избавились от нее. Может, оно как раз хорошо и к счастью.

Я промолчал. Меня душила досада. Бриллиант оказался подделкой, и мне оставалось лишь горько сетовать, что ни одной из наших надежд не суждено сбыться. Теперь-то мне было ясно: легкость, с которой я посчитал, что на камне лежит проклятие, и даже вроде бы порывался избавиться от него, была лишь пустой игрой. Я мог себя тешить ей сколько угодно, пока драгоценность при нас. Теперь же, когда ее с нами не стало, я отчетливо осознал, что никогда бы себе не позволил ее утратить, и, появись у меня возможность снова ее обрести, рискнул бы любым проклятием.

По возвращении нас ждал ужин, но я к нему не притронулся и лишь мрачно взирал, как ест Элзевир, мысленно вновь и вновь прокручивая события этого вечера. Внезапно меня осенило:

– Элзевир! Какого же мы дурака сваляли! Камень наш не подделка! Он настоящий!

Элзевир, отложив вилку и ножик, внимательно посмотрел на меня, ожидая, что я скажу дальше. Казалось, слова мои удивили его гораздо меньше, чем можно было предположить.

Я напомнил ему, сколь хищной радостью, смешанной с удивлением, озарилось лицо торговца при первом взгляде на камень. Не убедительное ли доказательство, что он счел его настоящим? И какое он равнодушие напустил на себя потом явно в стремлении нас обмануть. Ну а допустим, тесты его действительно определили подделку. Почему же он так разгневался и всполошился, когда Элзевир выбросил камень в окно?

Все это я выпалил на одном дыхании и, пока набирал в легкие новую порцию воздуха, уже окончательно проникся уверенностью, что камень наш подлинный и Алдобранд нас надул.

– Скорее всего, ты прав, – ответил мне Элзевир, не выказав сколько-нибудь заметных эмоций. – Но что нам теперь поделать? Камень-то выброшен.

– Да, – подтвердил я. – Но мы можем вернуться и взять его. Я видел, куда он упал, и запомнил место.

– А ты не предполагаешь, что Алдобранд тоже видел? – спросил Элзевир.

Тут мне и вспомнилось, как старик-торговец, посмотрев туда же, куда и я, значительно сбавил тон, и вопли его перестали быть столь истошно-отчаянными, как в тот момент, когда Элзевир выбросил камень.

– Ну уж не знаю, – неуверенно произнес я. – Давайте вернемся туда и проверим. Он упал прямо у стебля красного цветка. Точно помню. И вы еще сомневаетесь? – уставился я на Элзевира, который воспринял мое сообщение с прежней сдержанностью. – Разве мы не пойдем за ним?

Элзевир, помолчав с минуту, принялся мне отвечать так тихо и медленно, словно взвешивал каждое слово:

– Камень наш, вероятно, и впрямь настоящий. Безумством было с моей стороны его выбросить. И все-таки, может, нам лучше без него? Ты ведь сам первый заговорил о проклятии. Тогда я лишь над тобой посмеялся. Страхи твои показались мне детскими сказками. А теперь вот и сам задумываюсь, не так ли все часом действительно обстоит? Сам посуди, с тех пор, как мы след этого бриллианта учуяли, удача от нас отвернулась. Сильно отвернулась. Из дома мы изгнаны. Скитаемся здесь, за множество миль от родных краев, нас разыскивают как беглых преступников. На наших руках теперь кровь. Кровь-то сама по себе не очень меня пугает. Много раз приходилось мне встречаться лицом к лицу со смертельной опасностью в честном бою, но никогда разящий удар не ложился на мою душу такой тяжестью, как конец тех двоих, хотя, я, можно сказать, и не был его причиной. Да, я правда всю свою жизнь занимался контрабандой, однако все знают, что никаких дурных дел за мной не водилось и беглым преступником считать меня несправедливо. И еще больше несправедливо, когда беглым преступником считают тебя. Не про́клятый ли этот камень тому виной? Вдруг он на самом деле способен разрушить жизнь каждого, кто на него польстился? Я, конечно, не мистер Гленни и не очень-то хорошо в подобных вещах разбираюсь, но разве не мог Черная Борода в злом настрое сделать так, чтобы сокровище стало бедствием для любого, кто решил нажиться на нем? Нам-то с тобой оно зачем? Деньги у меня есть. На все, что необходимо, их хватит. Заляжем втихую по эту сторону пролива. Ты здесь сможешь освоить какое-нибудь честное ремесло. А когда там успокоится, можем в Мунфлит вернуться. Так что оставь этот камень в покое, Джон. Нам, наверное, лучше оставить его в покое.