Мунфлит

Я смотрел только на свою драгоценность, однако у меня не было никаких сомнений, что Элзевир находится рядом со мной. Он не позволил бы мне рисковать одному и явно стоял совсем близко, готовый при первой необходимости броситься мне на помощь. Это меня почему-то вдруг привело в раздражение, и я без малейшей признательности за такую преданность подумал высокомерно: «Мне что же, теперь ни рукой, ни ногой не дозволено двинуть самостоятельно? Вечно буду на поводке у него?»

Торговец, чуть посидев с задумчивым видом, начал один за другим складывать камни вплотную к нашему бриллианту. Кажется он пытался составить из них какую-то композицию, но ни один не шел в сравнение с ним. Яркость нашего бриллианта была подобна сиянию солнца, а остальные поблескивали не больше, чем звезды на ночном небе.

Старик переложил камень на чашу весов, стоявших перед ним на столе, и принялся тщательно его взвешивать, не меньше дюжины раз, добавляя в чашу противовеса и убирая из нее бронзовые гирьки. Наконец результат его вроде удовлетворил. Он занес его ручкой в тетрадь, переплетенную бараньей кожей, а затем произвел какие-то вычисления на отдельном листке. Все на свете бы отдал тогда, чтобы увидеть начертанные там цифры, несомненно, обозначившие стоимость бриллианта и ожидаемый доход от его продажи.

Зажав камень между большим и указательным пальцами, старик начал вертеть его в разные стороны, ловя лучи света. Я готов был проклясть изумленно-восторженное выражение, с которым этот обманщик любовался нашим сокровищем. Подлец к тому же еще улыбался, явно смеясь над двумя простофилями-моряками, которых ему нынче вечером удалось так легко надуть.

Пальцы его сжимали наш бриллиант. Наш бриллиант, мой бриллиант в его пальцах. От моей собственности меня отделяли каких-то два ярда, вуаль из хлипкого дерева да оконное стекло. И за ними бесчестный торговец наслаждался сокровищем, которое отнял у нас. Плеча моего коснулась рука Элзевира.

– Пойдем, – сказал он. – Старику может вот-вот взбрести в голову затворить ставни, и мы будем здесь обнаружены. Скорее отсюда. Бриллианты не для простых людей вроде нас, а этот и вовсе несет проклятие. Ну же, спускаемся вниз, Джон.

Но я, будто забыв, что говорит со мной человек, спасший мне жизнь, выхаживавший меня много трудных недель, да и потом выручавший меня из множества бед и трудностей, грубо стряхнул с плеча добрую руку. Старик в это время поднялся из-за стола и подошел к полке в дальней от нас части комнаты и взял с нее переносной сейф, явно собравшись убрать в него мою драгоценность, которую я после этого уже никогда не увижу. Бриллиант оставался пока на столе, и в его ослепительных переливах под светом двадцати свечей мне снова послышался зов: «Разве же я не король бриллиантов? Разве я не твой бриллиант? Так вызволи же меня из лап этого подлого грабителя!»

И я ринулся всем своим весом вперед, сквозь жалюзи и стекло, в комнату.

Треск расколовшегося дерева и звон разбитого стекла еще не успели стихнуть, когда по всему дому разнеслось надсадное дребезжание колокольчиков. Вот для чего, выходит, была протянута от оконных запоров проволока, назначение которой столь меня озадачило несколько часов назад. Но я даже сигналу тревоги не внял. Мое внимание было сосредоточено целиком на камне. Старик, привлеченный поднятым мною грохотом, засеменил к письменному столу.

– Воры! Воры! – вопил он на ходу.

К бриллианту мы с ним поспели одновременно, но ладонь его первой легла на камень. Я вцепился ему в запястье. Он оказал отчаянное сопротивление, но что против меня мог сделать хилый старик! Выковыряв моментально из его пальцев камень, я крепко зажал его в кулаке. Тут дверь распахнулась. В комнату влетели шесть крепких слуг, вооруженных палками и дубинками.

Элзевир, застонавший в отчаянии, когда я вышиб окно, уже стоял рядом со мной.

– Воры! Воры! – продолжал вопить старый торговец, рухнув изнеможенно в кресло и указывая на нас.

Действия дюжих громил оказались столь быстры, что до окна добраться мы не успели. Двое занялись мной, а Элзевиру достались четверо. Слишком много даже для обладавшего великанской силой, когда у противников к тому же в руках дубинки.

Видеть мастера Блока побежденным мне ни разу не приходилось. И за мгновение до того, как это произошло, судьба проявила ко мне милосердие. Потому что секундой ранее меня так огрели по голове, что я, потеряв сознание, выронил бриллиант и рухнул на пол.

Глава XVII Имегуин

У мертвеца жилет завшивевший украв, Сам с ног до головы окажешься во вшах.

Томас Худ. «Геро и Леандр»