Муравьиные вожди

После отчаянной борьбы с колючими кустами Василиса оказалась на краю неглубокого котлована. На дне сидел Роман и грязными руками размазывал слезы по лицу.

– Здравствуй, Роман! – не без сарказма молвила Василиса. – Хорошая яма, правда? В такую просто грех не залезть.

– Не хнычь, сейчас тебя вытащим, – с видом супермена объявил Стас.

– И зачем спасать дурака такого? – пряча хитрую улыбку, рассудила Юля. – Давайте его тут оставим. Ну, конечно, будем еду приносить. Иногда.

Василиса присела на корточки с краю ямы:

– Как же тебя угораздило сюда попасть, деточка?

Роман молчал, изредка всхлипывая.

– Хочешь небось вылезти? – продолжала вожатая со злорадной улыбкой.

Надо заметить, что причина такой жестокости с её стороны имелась. За день Рома успел достать всех своими глупыми выходками. Мальчишка был абсолютно неконтролируем. Казалось, он немного отставал от сверстников в умственном развитии. Но Василиса еще не знала, какая у парня адская атмосфера в семье. Несмотря на достаток, папа и мама «не просыхали». А Ромка рос как трава в поле. Все редкое общение с родителями сводилось к его порке. И своим подчас грубым озорством он просто хотел привлечь к себе внимание хоть кого-нибудь. Девушка сказала:

– Я тебя вытащу при одном условии.

Ромка перестал шмыгать носом.

– Не орать в тихий час, не выключать свет в туалете, когда там кто-нибудь сидит, кашей в столовой не кидаться… – Василиса перечислила весь перечень проделок сорванца за не прошедший ещё день. – В общем, слушаться меня как родную мамочку.

Роман молчал.

– Ну что ж, – поднялась вожатая, – тогда счастливо оставаться. Пойдёмте, дети.

Сделали несколько шагов прочь. Затем остановились, прислушиваясь. С минуту стояла тишина. Вдруг воздух взорвался:

– Мамашу!!! Как мамашу!

Василиса спрыгнула в яму, обняла Романа за плечи.

– Я вас буду слушаться как мамашу! – прошептал мальчуган, глядя на вожатую блестящими от слез глазами.

Ну вот они снова на дороге.

– Раз, два, три… – тыкала пальцем в детские животы вожатая, – восемнадцать. Что за ерунда? Вас же было пятнадцать.

– Это мы четверо пришли, – сказал Ринат.

– Четверо? Тогда вас должно быть девятнадцать… О, боже!

Василиса снова принялась считать.

– Вот чёрт! Уже семнадцать… Посмотрите, кого нет, – слабеющим голосом произнесла она. – Нет, ну наивный же я человек: надеялась избежать тюрьмы.

– А, – вдруг сказал Ринат, – трое же ушли.

– Да что вы, Вася, расстраиваетесь из-за какой-то чепухи! – бросился успокаивать Петя Запеканкин. – Подумаешь – два, три человека, вот уж беда.

– А может, кто-то вперёд ушел? – предположила рассудительная Юля.

Ну что ж, дельная мысль. Тропинка нырнула в овраг, пронеслась мимо огромной свалки и открыла вид на небольшую долину. В центре виднелось строение с плоской крышей, два «лица кавказской национальности», трактор «Беларусь» и огромная немецкая овчарка, которая, судорожно сгибаясь и разгибаясь, во весь дух неслась к Василисе. Мужчины возле трактора что-то возбужденно кричали и размахивали руками.

За тот миг, пока собака пролетела половину разделявшего их расстояния, все остатки седьмого отряда как раз успели столпиться у росшей на повороте тропинки алычи. То есть на самом виду у зубастой животины.

Овчарка не просто бежала – она хищно стлалась по земле. Морда опущена ниже холки, хвост – параллельно земле. Нападёт. Да кто ж сомневался?

У Василисы подкосились ноги.

– Не двигайтесь! – закричала она, с голыми руками бросаясь навстречу зверюге. – Сбейтесь в кучу и не двигайтесь!

Но не тут-то было. Дети с оглушительными воплями помчались вперёд, обгоняя вожатую. Палка, брошенная Пингвином, угодила по передним лапам. Из-за этого добрых полметра овчарка пропахала грудью землю. Тут же увесистый камень угодил ей в бок, другой шлепнул прямо по плоскому лбу. Раздался утробный визг. Под градом камней, палок и алычи собака закружилась на месте и вдруг трусливо помчалась назад. В Пингвине, Свете и Спартаке проснулся охотничий инстинкт. Они погнались следом. Но зверь трусливо скрылся в домике с плоской крышей.

– Упустили! – с досадой сказал вернувшийся Пингвин. – Сколько мяса ушло!

– Дурак! – размахивала палкой разгорячённая Света. – Мясо, мясо! А шкуры тебе, что ль, не жалко?

– Надо было справа окружать! – сокрушался Спартак. – Я говорил, надо справа окружать! Никогда умного человека не слушаете!

– Не ори в ухо! – взвизгнула оглушенная человеком-сиреной Света. И вдруг застыла на месте, как громом пораженная: Василиса лежала в пыли, неестественно вывернув ногу. Она была в глубоком обмороке…

Их отсутствия в лагере никто не заметил. Наверное, потому, что в эти минуты перед главным корпусом разворачивалось жуткое зрелище.

Прямо на асфальте лицом вниз лежали тинэйджеры. Между рядами их тел прохаживался Гурий Денисович. Время от времени он с ожесточением бил антенной от рации по их обнаженным задницам…