Мурло

Дима мотнул головой.

— Я с детства мечтала стать писателем ― вечно что-то читала, выдумывала. И, когда мне было лет двадцать, я почему-то подумала, как и ты сейчас, что эта моя мечта — просто блажь, и решила, что стоит спуститься с небес на землю и заняться чем-то реальным. Потом появился ты, потом Сашка. Нужно вас кормить, обувать, воспитывать ― нужны деньги. И я потонула в быте. А сегодня я поняла, что я такая же, как и все испугавшиеся: я, как и все, когда-то подумала, что моя мечта — это блажь, что к ней не нужно стремиться. Я потеряла себя среди тысяч таких же, как и я. Мы все одинаковые, разочаровавшиеся в себе работники сферы услуг, не люди, а винтики. Нас замени другим винтиком ― ничего не изменится, потому что мы — ничтожества.

— Ну какое же ты ничтожество, мам?

— Ничтожество, ещё какое. И я не хочу, чтобы ты тоже стал ничтожеством, — Светлана пронзительно взглянула на сына. — Мечта, Димочка, — это то, к чему ты должен стремиться. Единственное, к чему ты должен стремиться. Деньги? Семья? Успех? Если это не про твою мечту, то и не стремись к этому — оно само придёт. Стремление к этим вещам сделали главной целью в жизни ничтожества, испугавшиеся собственных мечтаний.

— Куда-то тебя сегодня понесло, мам, — улыбнувшись, сказал Дима.

— Да, понесло, — сказала Светлана и засмеялась. — Прости. Это, видно, брага отцовская слишком крепкая. Но к мечте всё-таки нужно стремиться, верно?

— Верно.

— Тогда я больше не пью, а ты стремишься к мечте. Договорились? — Светлана протянула Диме свою руку.

— Договорились.

— Я плохая мать, да? — внезапно спросила Светлана.

— Ну что ты несёшь, мам?

— Плохая, я знаю, — Светлана кивнула.

— Мне, конечно, не с чем сравнивать, но, думаю, лучшей матери на свете нет. Хотя, может, у Тимы Назарова мама получше, — сказал Дима и засмеялся.

Светлана тоже рассмеялась.

— Или у Никиты Довгополова, — добавил он.

— Ладно, пойдём домой. Тебе завтра в школу, — со спокойствием на душе сказала Светлана.

— И тебе, — улыбнулся Дима.

Они поднялись и пошли домой. Снег под их ногами едва слышно поскрипывал. Спина Светланы, похожая на закорючку, выпрямилась.

На крыльце они увидели Степана, бегущего с мешком в руках.

— Странный мужик этот Домрачёв, — сказал Дима.

— Он просто ничтожество, — сказала Светлана. — Что с него взять?

— Чур меня! — прокряхтел Домрачёв, услышав голоса.

23

Катя вышла из дома, громко хлопнув дверью. Она, дёрнувшись, согнулась и пристыженно прижала голову к груди. Егор терпеливо ждал, пока девушка проверит, не проснулись ли от грохота родители. В машине их дожидались двое его друзей, Никита и Миша, и Катина подруга Вика.

Поехали они в «Ирину».

У входа в кафе гостей встречало облако густого сигаретного дыма. Парни остались ненадолго на улице. Катя зашла в «Ирину» вместе с Викой и, приветственно улыбаясь, кивнула своим знакомым. Они сели за столик в углу, и к ним сразу подошёл молодой парень в фартуке. Грязной розовой тряпкой он смахнул со стола крошки с пеплом и, нехотя кинув на стол две заламинированные выцветшие бумажки с фотографиями шашлыка, оливье и других блюд, удалился. Катя потянулась к меню и брезгливо ухватила его двумя пальцами, подозрительно оглядываясь.

— Ну молодцы тоже! — обратилась она к Вике, перекрикивая музыку. — Отправили одних в этот барак.

— Да ничего, знакомых полно, — отозвалась Вика, покачивая головой и вторя ритму. — Это Ленка там сидит?

— Какая? — быстро обернулась Катя.

— Да не смотри, — пряча взгляд в стол, говорила Вика. — Медленно повернись. У стойки. С Арменом.

— Да какая Ленка?

— Зиновьева.

— А, вроде бы она, да.

— Чего это она с Арменом?

— Не знаю. Сердцу не прикажешь, — попыталась улыбнуться Катерина.

— Да шлюха она просто!

— Ну ты погромче кричи, — Катя осмотрелась.

— Да все и так это знают. Чего скрывать? Только машину новую купил ― она сразу тут как тут.

— Чего ты сразу ярлыки вешаешь? Он, может, чем-то другим её обаял.

— Знаем мы, чем таким другим, — лукаво посмотрела на подругу Вика. — Таким бабам для счастья нужно немного. Главное, блестящего, да побольше.

Катя посмотрела на своё кольцо.

— Ну, знать нам всего не дано, — всё пыталась улыбаться Катя.

— Это да. Но тут к гадалке не ходи…

— Давай, может, тему сменим? Мы, между прочим, знаешь, по какому поводу собрались?

— Ну-ка? — заинтересовалась Вика.

В это мгновение за спиной Кати раздался грохот. К их столику подкатился стеклянный осколок от входной двери. Катя осторожной поступью двинулась к выходу. Вика пошла вслед за ней.

На улице на холодном снегу, как два разъярённых, сплетённых в один ком кота, дрались парни. Вокруг них суетились другие: кто-то пытался разнять, кто-то, напротив, советовал одному из бойцов, как уязвить другого. В итоге начались стычки между подначивающими и разнимающими.

— Егор! — испуганно крикнула Катя.

В клубах дыма ничего нельзя было разглядеть. Она кинулась ближе к толпе и сквозь хаос мотающихся рук разглядела своего жениха. Он сидел на обездвиженном, уже не сопротивлявшемся ударам несчастном парне.

— Егор! Прекрати! — она схватила его за плечо.

— Отойди! — рявкнул он на неё.