«Муромцы» в бою. Подвиги русских авиаторов

Через два или три дня такой же случай произошел с «Ильей Муромцем-4» под командой штабс-

капитана Шарова. Совершенно так же при наборе высоты над своим аэ родромом за штурвалом сидел

помощник командира поручик Политковский и так же на вираже допустил скольжение, и корабль начал

переходить в штопор, но Шаров, находясь рядом с Политковским, успел выключить моторы, схватить

управление и вывести машину из штопора. Выровняв корабль, включил моторы и, прекратив боевой полет,

благополучно сел на своем аэродроме.

Эти два случая тяжело отразились на летном составе Эскадры, так как еще до этой катастрофы

командиры весьма подозрительно относились к новой комбинации моторов (2 «Рено» и 2 «Руссобалта»),

считая, что моторы «Рено» слишком тяжелы и нарушена основная центровка корабля. Под давлением

общественного мнения у Шарова и на вновь прибывших кораблях сняли «Рено» и заменили их «Сенбимами»

по 160 л.с. Эта перемена моторов значительно улучшила качество кораблей, как в отношении управляемости,

так и грузоподъемности. После этого командиры кораблей успокоились, и снова уверенность в своих машинах

была восстановлена.

5 мая мы чуть не лишились еще одного корабля «Ильи Муромца» типа «Е» под командой капитана

Нижев- ского. Обстоятельства этого проишествия еще раз показали, какими преимуществами были одарены

«муромцы», а типа «Е» особенно.

В этот день рано утром «Илья Муромец-9» вылетел с аэродрома в Болгарийке с заданием уничтожить

ж.-д. станцию Троян. (Из записок капитана Нижевского.)

«В этом полете участвовали: мой помощник — военлет подпоручик Пошехонов, артофицер —

подпоручик Федоров, механик — прапорщик Таллако, моторист — вольноопределяющийся Капон и стрелок-

моторист — ст.унтер- офицер Иванов. На корабле было 10 пудовых бомб, 6 пулеметов (в хвосте — «Виккерс»

с тремя запасными кассетами), бензина и масла на 3 часа полета.

Взяв высоту 3000 м над своим аэродромом, я направил корабль прямо на цель, считая, что встречные

пункты малоинтересны даже для разведки при данной ситуации. Минут через 20 полета над противником

вдруг с разных сторон корабля появились разрывы снарядов. Я приказал немедленно открыть пулеметный

огонь по батареям, которые были хорошо видны.

Конечно, нужно было бы сманеврировать, но я надеялся, что проскочу, и, не обращая внимания на

удары рвущихся снарядов, вел корабль прямо. Один из очередных снарядов разорвался впереди корабля, и

несколько осколков застучали по обшивке крыла, и вдруг я вижу, как над третьим мотором потекла струйка

бензина и вспыхнула. Мотор захлебнулся и замолк, а бензин продолжал течь, и пламя разгоралось. Начала уже

гореть обшивка крыла. В этот момент Иванов, а за ним Капон с огнетушителями выскочили на крыло и в

течение двух-трех минут потушили огонь и заглушили трубку, через которую лился бензин. Оказалось, что

один из осколков снаряда перебил бензиновую трубку, и в результате произошел пожар.

Я был так увлечен случившимся, что совершенно не заметил, что развернул корабль, а разрывы

снарядов продолжали бухать, но где-то в стороне и сзади. Я выровнял корабль и взял курс приблизительно на

свой аэродром. Но у нас были бомбы, возвращаться с которыми мне очень не хотелось, но и зря бросать их

тоже не стоило. Я приказал Федорову отыскать артиллерийские позиции противника и их бомбить. Найдя

батареи, Федоров хорошо нацелил корабль, и мы, сделав два захода, сбросили все 10 бомб, из которых

заметили хорошие попадания только трех бомб, но главное, мы избавились от этого, не совсем приятного

груза. Все-таки ориентировку мы частично потеряли, и пришлось найти сначала город Болград, и от него уже

прямая дорога была на Болгарийку, где мы благополучно сели на своем аэродроме.

За находчивость под огнем противника ст. унтер-офицер Иванов был награжден Георгиевским

крестом 4-й степени, вольноопред. Капон был произведен в прапорщики».

К концу апреля в Виннице были получены новые моторы «Рено» — 220 л.с., РБЗ-6, «Сенбимы» —

160 л.с. и «Аргусы» Петроградского отделения РБВЗ.

В это время в Винницу прибыла комиссия под председательством профессора Фан дер Флита с

предписанием начальника ГВТУ полковника Яковлева произвести обследование надежности воздушных

кораблей «Илья Муромец» типа «Г». Сам профессор и персонал ГВТУ заочно считали, что катастрофа

Лаврова произошла из-за недостатка прочности корабля типа «Г». Комиссия нашла полеты на этих кораблях

опасными.

Вновь полученные моторы распределялись так: «Рено» было решено отправить на завод для

установки на готовящиеся корабли типа «Е». Четыре мотора «Сенбим» в 160 л.с. срочно поставили на 15-й

корабль под командой штабс-капитана Клембовского, у которого в бою были повреждены все четыре мотора.

Корабль преобразился: увеличилась скорость до 135 км/ч, потолок доходил до 4500 м, и увеличилась

грузоподъемность. В Ягельницу прилетели корабли: 14-й Никольского, 10-й Середницкого, 4-й Шарова, 11-й

Грека, и еще ожидались корабли из Станькова.

В семи верстах от Ягельницы был расчищен аэродром, на котором разместилась группа