Мусор

– Я, честно говоря, и не знаю, чем мог бы вам помочь. Я предупреждал об этом вашу сестру, но она очень настаивала. Кажется, вы очень дороги ей, и она просто хочет заслужить ваше уважение любыми способами, в том числе и знакомством со мной, например.

И он вежливо склонил голову, показывая этим, что высказал всё. Слышать эти слова было приятно, но сильнее Сашу занимало, что вообще может объединять Ангелину с таким человеком, откуда вообще у неё подобные знакомства.

– Она сказала, что вы тоже пытались предотвратить строительство мусорного завода…

– Нет, неверно, – деликатно возразил адвокат. – Я всего лишь по просьбе своих клиентов направлял запросы по правомерности строительства, также помогал им составлять жалобы, чтобы они были грамотно оформлены и направлены в нужные организации. Сам я, как юрист, не был ни за, ни против. Я должен был просто оценить юридическую составляющую, так сказать.

– И? Теперь вы всё-таки за или против?

Адвокат улыбнулся шире бесстрастной улыбкой.

– Я получил в ответ результаты многих экспертиз и проверок…

– Та-ак…

– Они подтверждают, что перерабатывающему комплексу в Боголюбовском районе быть, – отстранённо отвечал мужчина, как будто робот с заданной программой.

– И они не вызывают у вас никакого сомнения?

Юрист вздохнул, как бы осознавая, что имеет дело с довольно трудным клиентом, от которого так запросто не отделаешься, придётся всё разжёвывать. Он приподнял очки на лоб и устало потёр сразу оба глаза одной рукой: левый – указательным пальцем, а правый – большим. Затем, быстро поморгав несколько раз, надел очки обратно и продолжал.

– Видите ли… К ним прилагалось устное заявление, которое невозможно было истолковать ошибочно. Все документы, действительно, оформлены по правилам. Я не инженер, не онколог, не эколог, чтобы рассуждать о других аспектах дела. По моему вопросу всё ясно. У меня двое детей, и я бы не хотел подвергать их риску, дотошно копаясь в деле, в котором нет и не может быть никаких проблем.

– А вы хотите, чтобы ваши дети вдыхали токсичные выбросы? – поинтересовался Саша спокойно. Он устал убеждать и волноваться, теперь его, скорее, забавляла возможность задавать эти вопросы и слышать, какие успокаивающие ответы им находятся.

– Мои дети уедут отсюда, – уверенно ответил адвокат.

– Простите, как вас зовут? – уточнил Саша, которому нравилось быть издевательски вежливым.

– Игорь, Игорь Павлович.

«Фальшивая вежливость, насквозь фальшивый разговор, война, но война холодная, выдаваемая за союз интеллигентных сторон. Но какой фальшивый человек!».

– Игорь Павлович, но не все дети смогут уехать, – он говорил теперь без упрёка, запугивания или желания разжечь справедливое негодование. Тюрин просто констатировал факты, как бы фиксируя для себя степень общей безнадёжности, искупая свои грехи: мол, он сделал тут всё, что возможно.

Адвокат сдержанно кивнул.

– Я понимаю. Но я ничего изменить не могу. Перерабатывающему комплексу в Боголюбове быть, – повторил он уже однажды сказанное с бесцветным достоинством.

– А вы сможете мне показать те бумаги, которые вам направили?

Игорь Павлович ненадолго задумался, а после полез куда-то в стол, продолжая говорить при этом немного сдавленно.

– Да, это я могу. Но при одном условии. Если вы будете упоминать это в статье, не сообщайте, откуда у вас эти сведения. И разговор со мной, если и публиковать, то только анонимно. Ангелина обещала мне это, – и он протянул ему небольшую стопку бумаг.

– Хорошо, я могу просто указать, что местный адвокат получил результаты проверок и очень быстро отказался в дальнейшем заниматься этим делом.

Юрист согласно кивнул, кажется, не поняв сарказма.

Саша пролистал переданные ему документы. Всё то же самое ему уже переслали от Бориса Борисовича. Наблюдая, как он перебирает бумаги, Игорь Павлович решил дополнить.

– Я верю вам. Вы дороги вашей сестре, но и я для неё не последний человек. Хотя бы поэтому вам лучше позаботиться о моей безопасности.

Тюрин ещё раз заверил, что его имя в статье упомянуто не будет. И, уже почти покинув это душное помещение, не смог отказать себе в удовольствии, чтобы не заметить:

– И всё же я не понимаю, как вы можете быть связаны с моей сестрой! Дело не в вашей профессии, статусе или возрасте. Дело в том, что вы у любого подростка можете вызывать только презрение.

Пока затворялась дверь, он услышал всё тот же непроницаемый голос: «У нас общие знакомые, знаете ли». Как же неприятно говорить колкости тому, кто их совершенно не понимает.