Муссон

– Если бы у нее родилась только я, все вышло бы по-другому, потому что я просто девочка, а мой отец дочерей не любит. – Ясмини сообщила это просто как факт, она и не думала жалеть себя. – Но моя мать – королевской крови. Она племянница Великого Могола, так что император – мой двоюродный дед, – с гордостью уточнила она.

– Так ты принцесса?

– Да, но только из самых незначительных.

Искренность девочки обезоруживала.

– Видишь светлые пряди в моих волосах? – Ясмини крутанулась на месте, чтобы показать их. – У моей матери такие же, и у деда тоже. Это знак королевской крови.

Когда Ясмини рассказывала о взаимоотношениях между детьми, Дориан слушал ее куда внимательнее, что старую няньку.

– Зейн аль-Дин мой единокровный брат, но я его не люблю. Он толстый и грубый. – Она задумчиво посмотрела на Дориана. – А это правда, что мой отец тебя усыновил?

– Да, это так.

– Тогда ты тоже мой брат. Но, думаю, ты мне нравишься больше, чем Зейн, хотя и ешь свиное мясо. А я тебе нравлюсь, аль-Ахмара? Зейн говорит, что я похожа на обезьянку. – Она погладила мартышку, сидевшую на ее плече. – Ты тоже думаешь, что я на нее похожа?

– Я думаю, что ты очень хорошенькая, – галантно ответил Дориан.

Это действительно соответствовало истине в те моменты, когда девочка улыбалась.

– Моя мать говорит, что мой отец, принц, уехал повидаться с моим дядей, калифом Маската.

– И когда он вернется? – тут же спросил Дориан.

Видимо, в том и крылась причина небрежного обращения с ним и Тахи: принца здесь не было, он не мог их защитить.

– Скоро ли?

– Моя мать говорит, что он может долго отсутствовать, возможно, год или даже больше. – Ясмини наклонила голову вбок, всматриваясь в лицо Дориана. – Если ты действительно мой брат, то, может быть, отец станет брать тебя с собой на верховые прогулки или на соколиную охоту, когда вернется. Хотелось бы мне быть мальчиком, чтобы ездить с вами, – сказала она и вспрыгнула на край пруда с лотосами. – Мне пора идти. Каш не должен застать меня здесь. Он всем нам запрещает говорить с тобой. И поколотит меня, если здесь увидит.

– Приходи опять завтра, – попросил Дориан, стараясь, чтобы его голос не прозвучал слишком жалобно.

– Может быть.

Ясмини быстро развернулась и убежала через лужайку, а Джинни вприпрыжку несся за ее босыми ногами.

Когда девочка ушла, Дориан посмотрел на небо и понаблюдал за кружившими там чайками, затем прислушался к далекому звуку прибоя и в отчаянии подумал о бегстве. Он представил, как выбирается через дыру в потолке на крышу кухни или перелезает через стену гарема и находит на берегу маленькую лодку. Но куда он отправится? Фантазия умирала. «Я должен ждать, пока придет Том».

Дориан снова и снова уверял себя, что так оно и будет.

Утром Каш явился и закричал пронзительным голосом, гремя ключами:

– Тахи, подготовь мальчика, он пойдет к святому мулле.

Он бросил на пол гору чистой одежды.

– Я вернусь за ним после полуденной молитвы. Он должен быть готов, иначе я изобью тебя до крови!

Запряженная волами повозка ждала у ворот, и Дориан забрался в нее, вне себя от волнения и радости: наконец-то он вырвался из своей унылой тюрьмы! Тахи с ним не пошла, но ей позволили погулять в саду во время отсутствия Дориана.

Каш сел рядом с Дорианом на переднюю скамью повозки, улыбаясь.

– Тебе к лицу эта одежда. Отличное качество, кстати! Посмотри, какая вышивка на воротнике! И это ведь шелк! Принц Абд-Мухаммед аль-Малик носит похожую. Я специально выбрал это для тебя. Видишь, как я тебя балую?

Чем ближе они подъезжали к дворцу, тем более взволнованным и ласковым становился Каш.

– Возьми вот это коричное печенье. Это мои любимые. Тебе тоже понравится. Я хочу, чтобы ты был счастлив, аль-Ахмара.

Когда впереди появились белые стены форта, Каш стал выдавать более конкретные наставления.

– Если аль-Аллама, да благословит Господь его святое имя, спросит, как я с тобой обхожусь, ты должен сказать, что я для тебя как отец. Что тебе приносят лучшую еду, самую свежую рыбу и лучшие фрукты!

– И что ты меня запер в вонючей жаркой комнате как преступника? – с невинным видом поинтересовался Дориан.

– Это неправда! Может быть, я слишком тревожусь о твоей безопасности, только и всего…

Хотя Каш улыбался, глаза у него были холодными, как у кобры.

– И не пытайся устроить мне неприятности, маленький неверный. Лучше иметь меня другом, чем врагом, спроси у старой толстой Тахи. Она тебе объяснит.

Наконец они вышли из повозки в наружном дворе крепости. Каш взял Дориана за руку и повел через путаницу строений. Они поднялись по нескольким лестницам и очутились на террасе высоко над заливом. Отсюда открывался вид на воды пролива, а за ним просматривался огромный Африканский материк.

Дориан с жадностью оглядывался вокруг. Он пребывал в восторге оттого, что снова видит море, ощущает на лице соленые порывы бриза, очищающего его голову от застоялых запахов гарема. Он увидел муллу и сразу почтительно поклонился ему, коснувшись сердца и губ.

Аль-Аллама приветствовал его и сказал:

– Пусть Аллах всегда веселит твое сердце, мальчик.