Муссон

Рядом с муллой находился еще один человек; он сидел под бамбуковым навесом, скрестив ноги. И попивал из крошечной чашечки густой черный кофе; рядом с ним стоял высокий стеклянный кальян.

– Салам алейкум, почтенный, – произнес Дориан, и мужчина повернулся, чтобы посмотреть на него.

Сердце Дориана подпрыгнуло, лицо осветилось радостью, когда он узнал этого человека.

Он тут же бросился вперед, чтобы обнять его.

– Бен Абрам! – Он повис на старом докторе. – Я уже думал, что никогда больше тебя не увижу. Я думал, что ты все еще на острове у аль-Ауфа.

Старик мягко разомкнул объятия мальчика и пригладил растрепавшуюся бороду. Было неразумно показывать другим всю силу связи между ним и этим мальчиком.

– Дай-ка взглянуть на тебя.

Он отодвинул Дориана на длину вытянутой руки и всмотрелся в его лицо. И нахмурился.

– Ты выглядишь бледным. Что с тобой случилось, дитя? – Доктор повернулся и посмотрел на Каша, который беспокойно топтался в дальней части террасы. – Ты отвечаешь за мальчика. Что ты с ним сделал, евнух?

За стенами гарема Каш являлся всего лишь домашним рабом, рабом-кастратом. Бен Абрам и не думал скрывать свое презрение к нему.

– Призываю Аллаха и его святых в свидетели! – Подбородок Каша дрожал, на его лице выступил легкий пот. – Я о нем заботился! Его всегда хорошо кормили и баловали, как будто он настоящий сын моего повелителя!

Бен Абрам посмотрел на Дориана, зная, что мальчик ответит прямо и честно.

– Он меня запер в темной грязной комнате в тот самый день, когда я сюда приехал. И кормил помоями, и мне все это время нельзя было разговаривать ни с кем, кроме няни.

Бен Абрам окинул Каша ледяным взглядом, и евнух упал на колени:

– Таков был приказ принца, ваша милость! Он приказал следить, чтобы ребенок не сбежал.

– Принц заплатил за этого ребенка целый лакх рупий. И официально объявил его своим приемным сыном, – сказал Бен Абрам, и в его мягком голосе прозвучала угроза. – Когда его высочество вернется из Маската, я лично ему сообщу, как ты заботился о его сыне.

– Я только выполнял свои обязанности, милостивый господин! – бормотал Каш.

– Мне отлично известно, как ты выполняешь свои обязанности относительно некоторых женщин и детей, что находятся под твоим присмотром, евнух. – Бен Абрам многозначительно замолчал.

– Но иногда я просто обязан наказывать тех, кто не повинуется приказам принца!

– Припоминаю одну девушку, Фатиму, – задумчиво произнес Бен Абрам.

– Она была шлюхой! – попытался оправдаться Каш.

– Ей было шестнадцать лет, это возраст любви, – возразил Бен Абрам.

– Она была похотливой самкой, она бегала к своему любовнику за стены гарема!

– Он был молодым воином, офицером королевской гвардии, – уточнил Бен Абрам.

– Но это мой долг, господин! Я не хотел, чтобы она умерла! Я просто хотел преподать урок остальным!

Бен Абрам вскинул руку, заставляя Каша замолчать:

– Послушай меня, евнух, и услышь то, что я тебе говорю. Если с этим мальчиком будут плохо обращаться, если в будущем ты станешь относиться к нему иначе, кроме как с великим уважением, я проверю, сумеешь ли ты кричать громче, чем маленькая Фатима.

Аль-Аллама внимательно слушал этот разговор. И теперь он заговорил:

– Я согласен со всем тем, что сказал Бен Абрам. Ребенка и его няню перевести в достойное жилье и хорошо кормить. Ты не должен ни ограничивать его, ни налагать какие-либо наказания. Он должен свободно приходить и уходить, как любой другой из сыновей принца. Он будет через день приходить ко мне и слушать наставления, и я каждый раз буду спрашивать, хорошо ли с ним обращаются. А теперь убирайся с моих глаз!

Он взмахом руки прогнал Каша:

– Жди внизу, когда мальчик вернется!

Когда Каш пятился к двери, он бросил на Дориана бешеный взгляд, полный ненависти.

Бен Абрам снова повернулся к Дориану:

– Я должен многое рассказать тебе. Ты слышал о схватке на острове, после того как тебя увезли?

– Нет. Нет! Я ничегошеньки не знаю. Расскажи мне, почтенный! Расскажи обо всем!

– Не все новости хороши, – предупредил его Бен Абрам.

Он тихим голосом начал рассказывать. Дориан внимательно слушал. Он горделиво вскрикнул, когда услышал о нападении на крепость на острове Флор-де-ла-Мар и о том, как его брат собственными руками убил аль-Ауфа.

– Аль-Ауф был настоящим зверем! Я так горжусь Томом! Хотелось бы мне присутствовать там и самому все видеть!

Но потом он заплакал, узнав о ранении отца и о том, что тот потерял обе ноги.

– Он что, умер, почтенный? Скажи, что он жив!

– Честно говоря, малыш, я не знаю. Он был жив, когда твой брат отпустил меня с острова. Думаю, твой брат собирался отвезти его обратно в Англию.

– В Англию? – Дориан пришел в смятение. – Но это так далеко! Он может никогда не вернуться! Неужели Том бросил меня?

Слезы градом покатились по его лицу. Дориан не пытался их удержать.

Бен Абрам взял его за руки и ощутил, что мальчик дрожит, как в сильной лихорадке.

– Твой брат хороший человек, человек чести. Он проявил большую доброту ко мне.

– Но если он вернулся в Англию… – Дориан умолк на полуслове и судорожно сглотнул. – Он забудет меня. Я никогда больше его не увижу…