Музей

На втором этаже посетителей музея встречал уже не бравый крестьянин Крюков, а бородатый директор Всероссийского общества глухих.

Его нарисовал местный глухонемой художник.

Супруга императора Павла Мария Фёдоровна основала в Павловске первую в России школу для неслышащих детей. И по сей день в Павловске учатся глухонемые в специальном колледже.

Они приходят на экскурсии в музей с сурдопереводчиком.

Ещё одни странные завсегдатаи музея – люди с синдромом Дауна. Их обычно водит по музею Капа.

Как раз сегодня визит даунов. Звякнул колокольчик.

– Неужели им интересно в музее? – изумилась Лиза.

– Ещё как, – ответил Костик.

– Они из интерната?

– Нет. Интернаты теперь – редкость. Для самых тяжёлых случаев. Наши дауны живут в семьях. Представь, каково их родителям?

– Не представляю, – помотала головой Лиза. – Иметь на руках беспомощного больного…

– Вот социальные работники и помогают таким семьям, организуют походы в музеи. Для даунов – это окошко в обычную жизнь, они учатся общаться с миром, понимать его. Тем более Капитолина научилась доступно для них рассказывать. Не каждый бы с этим справился.

– И всё-таки это ужасно – растить ребёнка, зная, что из него ничего не вырастет. Трисомия по двадцать первой хромосоме… – грустно посмотрела на Костика Лиза.

– Как это ничего не вырастет? Ты рассуждаешь как биолог, Лиза. Но для истории каждый человек имеет ценность. Ну, не станут они учёными и космонавтами. Но, может, встреча с дауном кому-то напомнит о милосердии. В конце концов, и даун может кого-то спасти в этой жизни…

Вот они вошли в большой зал музея. По росту – взрослые. Лица с немного детским выражением.

Толстушка – пирамидка на ножках.

Фанат в зенитовской шапочке протянул руку Костику

Другой счастливо улыбался. Точь-в-точь христианский проповедник.

У третьего было выпячено пузо, он держал на нём руки и изредка поглаживал.

На этот десяток даунов – две пастушки из собеса. Они застёгивали подопечным молнии, завязывали шнурки. Вытирали сопли.

– Дама сдавала в багаж… – Капитолина взяла в руки и показала детям большую куклу в старомодном пальто. – Знаете, что такое багаж?

– Диван… – Капитолина ткнула пальцем в диванчик девятнадцатого века.

Вдруг толстушка схватила куклу и прижала её к щеке. Руки у девочки задрожали, казалось, она вот-вот расплачется.

– Она у нас куклы любит, – пояснила сопровождающая.

– Чемодан… – нисколько не смутившись, продолжила Капитолина. – Где здесь чемодан?

Дауны удивлённо озирались. Капа полезла под стол и начала что-то увлечённо искать.

– Это саквояж. А это чемодан, – вытащила она два объёмных предмета.

– Че-мо-дан, – мычал проповедник, и зенитовский фанат за ним повторял.

– Вот молодцы! Давайте посмотрим, что в чемодане лежит. Кто-нибудь хочет открыть? – предлагала Капитолина. – Не получается? Смотри, вот так нажимаешь. Кто ещё хочет? Ты? Давай, я закрою ещё раз. Все хотят попробовать открыть чемодан? – Капитолина снова в центре внимания.

– Картиину, корзиину, картоонку…

Капа по очереди демонстрировала эти предметы.

– И маааленькую собачооонку… – из корзины извлеклась резиновая игрушка.

– Мииш-ка, – мычали проповедник и фанат.

Уши у пёсика, и вправду, казались медвежачьими.

Дальше Капитолина текста не помнила. Она произносила его по детской книжке, которая лежала всё в той же корзине.

На второй странице ей это надоело.

– Кто будет читать? Кто умеет?

Вызвался самый добродушный, с выпученным пузом.

Он произносил стихи по слогам. С блеском в глазах и жаждою одобрения. Вскоре к нему присоединились проповедник и кто-то из девушек.

Зенитовский фанат показывал большой палец вверх.

Капа хвалила чтецов и в паузах показывала предметы.

Когда дело дошло до подмены собачки, с телевизора Ольги Форш сняли большую фарфоровую овчарку.

Пройдя по рукам, овчарка осела под мышкой у проповедника.

– Разбойники! Воры! Уроды! Собака не той породы! – издала коронные выкрики Капитолина.

При этом она топнула ногой и картинно подняла руки.

Немая сцена.

Дауны в ауте. Они замерли от восхищения представленным спектаклем, в котором сами же и поучаствовали.

Вместе с работниками собеса они покинули зал.

– Ловко вы с ними! – восхитился Костик.

– Я ещё и не так могу, – Капитолина зарделась. – Если вдруг придут без меня, можно им про сестрицу Алёнушку почитать, – она кивнула на витрину с советским фарфором. – Таким деткам главное – ни в чём не перечить.

– Это я знаю, – встрял Лукич. – Ходили мы как-то в школе в Дом офицеров кино смотреть. И туда привели интернатовских даунов – ха! Сидят они с нами в зале, а один сбоку пристроился, где бюст Ленина. Я заглянул туда, а он штаны спустил, разложил свой прибор и что-то с ним делает.

– Фуууу, Лукич, постыдился бы! – Капа побежала вниз на лай телефона.

Лиза перебирала гербарий.

Костик рядом за столом рассматривал голову орла.

– Кость, я вот о чём подумала? А вдруг эти дауны такие, как Миша?

– Какие такие?

– Ну, ведь Миша тоже выглядит неадекватным. А в глубине у него – добрый мир. И он может приносить радость.

Костик кивнул: