Музей

Лиза на диванчике всех доставала праздными вопросами. После похода с Мишей-Копальщиком на линию фронта ей не давала покоя тема войны и немцев. Вот лезут Лизе в голову мысли всякие. Ну наших ясно-то похоронили, а немцев-то куда?

– Кость, а помнишь, Копальщик рассказывал, что находил на Кузьминке останки немцев?

– Это было несколько лет назад, – ответил Костя.

– И что из Германии ему ответили?

– Миша мне по секрету шепнул, что кости он отдал на хранение в церковь к отцу Геннадию.

– А дальше?

– А дальше отец Геннадий купил себе «Мерседес». Поговаривают, что останки немцев он выгодно продал, они же были с медальонами, он написал официальное письмо в немецкие архивы. И там родные обнаружились. Отблагодарили щедро. Но Копальщик на отца Геннадия не в обиде. Он же не может осуждать церковь.

– Неужели батюшка так нехорошо поступил? – не поверила Лиза.

– А может, кости просто захоронили. Тогда создавалось немецкое кладбище в Сологубовке.

– Вот-вот. Я тоже в этом участвовал, – подал голос Лукич.

– Как?

– Сейчас всё расскажу. Когда я учился в «Мухе», преподаватель рисования попросил раздобыть для занятий череп. И мне дворовый приятель Вовка подсказал, где были во время войны похоронены фрицы. Пошли мы с Вовкой на дело. Ближе к сумеркам. Место – недалеко от дороги. В парке. Копнули неглубоко. Сантиметров шестьдесят. Нашли череп. Внутри него ещё не всё разложилось. Воняет. Я задержал дыхание, сунул череп в ведро. И быстро – к лесу. Уже на опушке думаю: что-то не то. Глянул – а череп без челюсти. Пришлось второй раз откапывать.

– И как вы его вымыли?

– Зачерпнули в ведро воды. Развели костёр и на этом костре череп сварили. Прополоскал, высушил – ха! – то, что надо.

– А при чём здесь Сологубовка? – всё не понимала Лиза.

– Когда там создавали немецкое кладбище, приехали к нам в Павловск. Стали искать людей, которые знают захоронения немцев. А я стеснялся признаться. Вдруг с меня ту голову спросят? Еле уговорили показать им место. Так они там восемь скелетов откопали. Так-то.

АХТУНГ! НЕМЦЫ!

Практика Лизина продолжалась. Каждое утро она доставала свой ватник. Проверяла, насколько он квадратный. Взбивала в нём вату. Одевала валенки. И падала в избе на лавку, впадая в истовый патриотизм. А впрочем, в музее в него впадали все. Начиная день с поклонов крестьянину Крюкову и заканчивая разговорами о борьбе с Госдепом.

То утро шло по заведённому порядку. Но продолжилось оно весьма неожиданно.

Дверь распахнулась. Зазвенел колокольчик.

Лиза еле успела вскочить с лавки, как из проёма лестницы показался Леонид в кителе и с лопатой:

– Ахтунг! Собирайтесь!! Немцы!!!

– Ну вот, немцев накликали… – Лиза в ватнике заметалась между этажами.

Пока Костик торопливо выключал компьютер, а Лукич доставал из подвала вторую лопату для Костика, прояснились подробности.

В городском сквере Павловска готовили ямы под саженцы липы.

Рабочие начали копать и наткнулись на ботинок и кости. Глубина – около полуметра.

По сотовому вызвонили Комиссарова, по совместительству руководителя поискового отряда.

А он сразу в музей к Костику.

Лиза увязалась с ними.

До места дошли почти бегом.

Нашли нужную яму.

Лиза села у края ямы. Мужики разрывают, а она глядит, и мурашки ползут по коже.

Комиссаров достаёт из земли находки.

– Немец. Видно по застёжкам от плащ-палатки. Немецкий ботинок, смотри! Вот косточка, это кисть… – подаёт Костику. – А это от ноги…

В районе рёбер нашёлся и медальон – половинка овала с цифрами и буквами. Но всё сразу не прочитать – повредить можно. На ключицах – клочки истлевшей мундирной ткани – синей или зелёной.

Череп с прекрасно сохранившимися зубами. Стали извлекать – развалился. Костик на подхвате помогал Комиссарову складывать останки в кульки из супермаркета.

Раскоп в самом центре города, всем любопытно. Люди останавливаются.

Какая-то пенсионерка прошамкала:

– Чего копаете?

– Яму под липу, – ответила Лиза.

– Такую огромную?

– По две сажать будем.

Полиция подъехала.

– Чё роем?

– Поисковый отряд «Последний рубеж», – отрапортовал Комиссаров.

Полицейский отдал под козырёк.

С недавних пор поисковая работа ведётся официально. В отряд «Последний рубеж» записаны Комиссаров, Миша-Копальщик и Костик. Для круглого счёта добавили Капу и Рабкина. И выдали на всех официальную бумагу на раскопки.

Местные алкоголики зачем-то стали помогать Комисарову упаковывать берцовую кость в пакет.

Комиссаров орёт:

– Не трожьте! Здесь могут быть раритеты.

Костик в чёрных очках наезжает на любопытных:

– Товарищи, понятыми будете? Видите, человека уконтрапупило.

Зевак как ветром сдуло.

Лиза сидела у раскопа, боясь чего-либо трогать.

Больше всего её впечатлил кованый немецкий ботинок. Гвоздей – штук сорок, в пять рядов. Шляпки крупные, весомые. И коррозия их не съела, не то, что патроны от шмайсера, превратившиеся в прах.

– Вот такими ботинками и топтали они наши дороги, – бурчал Комиссаров.

Земля в раскопе жёлтая и серая. Кости как корни деревьев. Тёмно-бурые. Комиссаров рубит корни, под коричневым слоем проступает белое.

– Кто был этот человек? – машинально спрашивает Лиза у Костика. – Судя по зубам совсем молодой.