Музей бывших Аси Самолётовой

Тема открылась, когда над крышей пролетел клин, увы, не журавлиный. Большие железные птицы с пылающими хвостами клевали дома и улицы. Больше невозможно было здесь находиться. Мы быстро схватили вещи, закинули кота в старенькую машину Свята и поехали.

— Ась, Фиалку придётся продать. У нас не хватит денег на поездку.

Я не против, лишь бы уехать отсюда как можно быстрее. Мы доехали до села, где жили родственники Джэгоды. Сюда война пока не добралась, а нам нужно было время, чтобы продать Фиалку и оформить визы.

— Мы вас всех не разместим, тут неподалёку поселение беженцев, езжайте туда.

Так мы оказались в лагере для беженцев. Когда-то он был пионерским, потом его забросили, а теперь, вот, экстренно восстановили.

Уже было не важно, что душ на улице и ржавый, что туалет там же — и без двери, а стены в комнатах последний раз красили по приказу Сталина. Мечты о красивой жизни рассеялись. Остались просто мечты о жизни.

— Всё! Нашёлся покупатель! Завтра отвожу свой драндулет и Фиалку! — сказал вечером Свят.

Я встала из-за деревянного стола на улице и пошла прощаться с ней. И просить прощения, что разрываю нашу крепкую дружбу из-за денег. Фиалка молчала.

Август 2014 года. Сапожок

На мне: изумрудный сарафан, сандалии. В динамике: Rihanna «We found love»

Невдалеке от лагеря было море. Оно немного разбавляло неприятное настроение. Уж воды в нём для этого хватало. Позвонила мама:

— Ась, ну что, как у вас?

— Да, такое, готовимся к отъезду.

— Куда?

— В Италию.

— Что ж вы меня бросаете все, а? — в голосе проскользнула слеза.

— А что случилось?

— Отец ушёл.

— В смысле?

— В прямом, к другой женщине.

— Во дела… Как он прошёл дальше холодильника?

— Даже не знаю…

Я чувствовала, как она переживает. Ужасно быть в нескольких сотнях километров и не суметь помочь. Ещё и папа… Как оставить семью во время войны? Где вот это «в горе и радости»? Хотя, так, наверное, ни у кого не получается. Одни не выдерживают совместное горе, другие — совместную радость. Мужчины уходят во время войны. Правда, пути разные.

— Ты сможешь приехать сюда? Может, оформим визу, поедешь в нами?

— Да у меня загранпаспорта нет даже. И денег приехать. И где мы там будем жить?

Я едва сдерживала слёзы. Как поступить в этой ситуации? Решения не было.

Спустя три дня я стояла на другой земле и дышала новым воздухом. Мы звали её «Сапожком». Мама уехала к подруге в другой город. Я была спокойна, что она не под обстрелами и рядом есть тот, кто поддержит.

У нас было так мало вещей, что даже не пришлось сдавать в багаж. В ушах жужжал чужой язык. Даже не жужжал, а тянулся, приятно рычал.

У меня появились новые противоречия: с одной стороны хотелось познать новую страну, новую культуру, быстрее знакомиться и есть всё, что готовит эта прекрасная нация. С другой, было дико страшно из-за языка. Как жить, как работать? Что мы все будем здесь делать?

Нас пригласил друг Александра Сергеевича, тоже Александр. Вернее, Алессандро, как он называл себя здесь. Он уехал в Италию ещё десять лет назад, теперь занимался перевозкой грузов по стране.

Обзавестись местной связью мы ещё не могли. Никто не решался идти и изъясняться на итальянском. Договорились встретиться с Алессандро на главной площади в Парме.

Хорошо, Свят родился с картой в руках. Нам не пришлось долго бродить. На встречу никто не пришёл. Мы были голодны и устали сидеть на сумках. У Александра Сергеевича оказался записан адрес Алессандро, который тот дал «на всякий случай».

Свят оказался самым голодным, потому как, бросив всё, пошёл сметать языковой барьер. На языке евро общаться оказалось не так уж сложно. Гордо шагая через Пьяцца Дуомо, он нёс в бумажном пакете первую в нашей жизни чиабатту.

И, пожалуй, самую вкусную, так как вряд ли мы когда-то были голоднее. Теперь, когда голод утолён, пора насыщать глаза. Не думала, что война подарит мне столько радости. Косвенно, но она повлияла на то, чтобы я наконец-то увидела мир. Ну или одну из тех его частей, которая прямо связана с древней культурой и эстетикой. Мои глаза просили остаться здесь, а приближающаяся ночь — идти.

Мы добрели до маленького домика Алессандро. В окнах было темно. Во дворе стоял прицеп грузового автомобиля. Александр Сергеевич залез в него, подсвечивая фонариком.

— О, да Санёк тут хату соорудил!

— Здесь и заночуем, — оживилась Джэгода, — тут ещё и лавка со столом рядом, вообще жить можно!

Я впервые сильно пожалела, что не знала хотя бы английского. Так мы могли бы найти отель и нормально заночевать. Телефон сел, он не мог мне помочь.

Я залезла внутрь прицепа. Там стояли три кровати. Мы закрыли дверь, легли и уснули.

Утром я лежала в наших апартаментах и думала над тем, как мир контрастен. Я провела ночь в прицепе, когда вокруг роскошь и красота. Хорошо, что война началась не зимой. Лайфхак: летом бомжевать намного удобнее.

Днём мы пошли в супермаркет за водой и продуктами. Хвала создателям супермаркетов! Это спасение для иностранца.