Музей «Калифорния»

«Ты не перепутал, малыш? Трамп не знает русского! Он говорит, — упрямится Дашечка, — на этом уебищном, беспомощном, беспонтовом, пересоленном английском, в котором слов‐то пусть и поболее, чем в нашем-ихнем, да только без словаря этими словами никто не пользуется, подтерлись бы, у американца среднестатистический запас слов в обычной речи — ну, может, штук девятьсот или тысяча, это если добавить все оттенки слова „фак“, и не больше, так что слушай, не выпендривайся, малорик, отсюда я улетаю одна, ты мне больше не нужен, слушай да записывай, — она растет, расправляет плечи, вырастают за ней демонические крылья, пламенеют ноздри, каменеет улыбка, твердеет ее вагина, не пускает меня больше, и я вижу, что входит в силу последний акт, и моя Даша преобразилась и поднялась, когда из меня выветривается все опьянение:

— So here we stand brothers, in front of a great future that we together make possible. No more discrimination by the ones who came from a far away will you face, no more extinction of our towns, no more workplaces created for the Chinese! I proclaim the new America with a greatest destiny, with a greatest effort, with a greatest strategy of all. No more shall the American worker be treated as a second-sort citizen in his own domain, no more shall the American feel that he’s poor while the Chinese is getting wealthier, overtaking our technologies, using our economy to thrive. We shall be using only what is ours and that’s a lot. We have the best, most brave, most intelligent men, we have Nebraska here, Missouri, Michigan, Alabama, Wisconsin, we have the sons of Texas standing in our frontline and we shall not fail them! We shall fight the foreign occupation of this holy land as did fight our fathers and mothers against the Germans and the Japanese, we shall fight them in the sky, we shall fight them оn the land, we shall fight them in the depth of hell if needed, and we shall win, we shall win, we shall win! So here I promise you, the worker of the field, the miner of a deep situated mine, the teacher for the wasteland’s school, the nurse dealing with the bleeding ones, the veteran holding the darkness incapsulated inside his heart — all of you shall fear not: of being homeless need you not to fear, or becoming jobless or being a joke for someone coming to take over your plant or your house or your wife. Let only Me — the white supreme male of America chosen to represent your urges — be sleepless and tireless in order to fight this darkness back from your sight! You need not to worry and be afraid. You only do the good job praying God, working in your best possible way, helping your fellow-men in any ways they may ask you for. I proclaim herein the brotherhood of goodness against the violet, against the black, against the yellow, against the grey!»

Мы озираемся. «Думаю, меня малость занесло», — признает Даша. Наверное, она вовсе не так все выразила.

Теперь уж, если задуматься, понимаю, что это совсем не в ее стиле, становиться серьезной ей не по душе, даже если кровь и наркотик вдруг ударяют в голову. А впрочем, может, это на нее повлияло больше, чем на меня, и ненадолго огонь и впрямь переполнил? Или же просто все я напутал, в памяти осталось, что был некий «спич», который мы держали в сине-черном баре на вершине пошлого золотого небоскреба, ослепляющего дрянные темные холодные улицы, после неудачной попытки трипануть, после неудачной попытки найти себе третью для секса на танцполе, после соблазна пожениться тут и навсегда изогнуть маршрут судьбы на девяносто градусов… Так что нет, не поэтому нас, должно быть, вывели, не потому, что слушали или понимали, и Дашины слова остались там безвозвратно. Ничем не возвратить их к существованию, не вспомнить…

Оказавшись на улице (нас вывели под недовольные взгляды посетителей), мы обнаружили, что город обнажен утром, а ночное убранство снято и смыто, как искусный макияж с красотки.