Музеи смерти. Парижские и московские кладбища

Эжен Руше́^[158] (с. 1910) был известным математиком; его сын Жак (с. 1957) – режиссер и знаменитый театральный деятель эпохи длинного fin de siècle, ориентированный на символистский театр. Скорее всего, Жак Руше́ и заказал надгробие^[159]; он много лет был директором Парижской оперы, где по его инициативе выступали балетная труппа Дягилева, Анна Павлова и другие россияне. Назначение на должность директора Оперы ассоциируется с его успешной постановкой «Братьев Карамазовых» на парижской сцене (Руше́ был и автором адаптации романа).

Ил. 14. Южен и Жак Руше́. Стоящая женщина и коленопреклоненный мужчина (Камиль Лефевр)

Это один из загадочных памятников начала ХX века; необычно уже то, что вертикальная женская фигура возвышается над коленопреклоненным мужчиной. В отличие от более стандартных символических изображений, этот памятник, оформленный вполне реалистически, остается свидетельством непознаваемой сущности смерти, как бы скрытой за театральным занавесом. Правда, если к нему не присматриваться, подобных вопросов не возникнет.

* * *

Среди известных иностранцев^[160], захороненных на Монмартре в ХX веке, – Вацлав Нижинский^[161] (с. 1950), великий танцовщик и хореограф знаменитых «Ballets Russe», впервые с огромным успехом выступивших в Париже в 1909 году. Надгробный памятник (ил. 15) изображает Нижинского в роли Петрушки: он сидит, грустно подперев щеку, а вместо балетных туфель на нем почему-то ковбойские сапоги. Место на кладбище купил Серж Лифарь^[162], известный танцовщик Дягилевского балета следующего поколения, а памятник Нижинскому много лет спустя создал Олег Абазиев (он был установлен в 1999 году).

Еще назовем легендарную балерину, актрису и скульптора Людмилу Черину (с. 2004). Дочь эмигранта Авенира Чемерзина, бывшего царского полковника^[163], она училась у эмигрировавшей в Париж прима-балерины Мариинского театра Ольги Преображенской^[164]. Свою балетную жизнь Черина начала в «Ballet Russe de Monte Carlo», одном из преемников Дягилевского балета^[165]. Несмотря на то что она родилась в Париже, а мать ее была француженкой, ее можно включить в список российских эмигрантов, похороненных на Монмартре. На могиле этой выдающейся женщины стоит уменьшенная копия ее знаменитого памятника «Сердце Европы» (ил. 16), который в 1991 году был установлен перед зданием Европейского парламента в Страсбурге как символ Евросоюза. Движение округлых рук двух фигур изображает бьющееся сердце любви. Скульптура, расположенная на невысоком постаменте, и соседнее надгробие, и окружающие деревья отражаются в отполированной могильной плите. Как я пишу во Вступлении, отражения создают так называемую фотографическую двойную экспозицию: «наложение на один пространственный пласт второго визуального слоя, призывающего нас к более вовлеченному рассматриванию отполированных памятников» (с. 14).

Ил. 15. Вацлав Нижинский в роли Петрушки (Олег Абазиев)

Ил. 16. Людмила Черина. «Сердце Европы» (Черина)

* * *

Как гласит ироническая эпитафия на московском Введенском кладбище (см. с. 204) – «Вот и всё» о Монмартре, где, как на могилах Руше́, Нижинского, Чериной и других, пространство некрополя совмещает в себе кладбищенские вертикали и горизонтали – в отличие от памятников в жанре эффигии, с которых я начала эту главу и которым я уделила больше всего внимания. Ведь они являются лейтмотивом моих описаний парижских кладбищ. Первая реалистическая эффигия в виде симулякра мертвого тела политического «мученика» – демократа и «современного» человека, лежит на гробнице Кавеньяка, которая теперь расположена рядом с входом на Монмартрское кладбище.

VI. Кладбище Пасси

Пасси было учреждено в 1820 году на месте старинного кладбища в одноименном богатом районе Парижа, справа от Сены и Елисейских Полей. Вскоре этот самый маленький парижский парк мертвых приобрел репутацию главного аристократического некрополя столицы^[166]. Оно находится совсем недалеко от центра, на небольшом холме рядом с дворцом Шайо, возвышаясь над площадью Трокадеро (ил. 1). Оттуда хорошо видна Эйфелева башня^[167], само же кладбище, окруженное каштанами, с улицы практически не видно.

В 1920‐х годах в богатом квартале Пасси (16‐й арондисман) поселилось немало русских эмигрантов (хотя богатыми они вовсе не были): писатели и поэты Ремизов, Иван Шмелев, Борис Зайцев, Георгий Иванов, Ирина Одоевцева^[168] и мн. др. На улице Жака Оффенбаха жили Бунин и Куприн, редактор «Современных записок» Илья Фондаминский-Бунаков, меценат и писатель Михаил Цетлин (Амари), который проводил у себя литературно-музыкальные вечера. Гиппиус и Мережковский купили квартиру на rue du Colonel Bonnet еще в 1911 году. В эмиграции они устраивали в ней «воскресенья», на которые приходили многие эмигранты, не только писатели, но и разные другие.