Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая

Опус одиннадцатый. Жена поэта или непостижимость женщины, которая «сама по себе»

…невыдуманная история

История эта не выдуманная. Имена известные, по крайней мере, имя мужчины. По крайней мере, любителям литературы. Но намеренно не называю имён. Не конспирации ради, кто догадается, тот догадается. Для меня это история о мужчине и женщине. Всё остальное – документальность, известный поэт, и прочее, – отступает на второй план.

В этой истории женщина совершает неожиданный поступок. Никто не мог предположить, что она способна на такое. Прежде всего, мужчина. Он в растерянности, так не должно быть, так не следует, так не позволительно поступать. Женщина вдребезги разбила его представления о ней. Может быть, это и называется свободой, поступок за границами того, что нам дозволяют другие, даже самые близкие и родные.

Что мы сами дозволяем себе.

…феномен и ноумен

Есть у великого Канта[651] теория о феноменах и ноуменах[652]. Феномен это то, что является, что можно увидеть, потрогать руками, попробовать на вкус. А ноумен то, что не может являться, что невозможно увидеть, потрогать руками, попробовать на вкус.

Ноумен, «вещь в себе», или, как иногда сегодня переводят, «вещь сама по себе». Уточнение принципиальное. «Вещь в себе», как бы намеренно от нас прячется, намеренно замыкается в своей скорлупе, познать её невозможно. «Вещь сама по себе» не пытается спрятаться, замкнуться. Она открыта, она умопостигаема. Только не делится на составляющие без остатка, не исчерпывается в том, что можно увидеть, потрогать руками, попробовать на вкус. Остаётся неприступной монадой. Неприступной, хотя и не пытающейся замуроваться от других.

Долго не понимал, в чём прозрение Канта. А потом вдруг осенило. Всё через тех же «мужчину» и «женщину».

Сколько раз происходило, сколько раз ещё произойдёт. Мужчина то ли сказал женщине, то ли подумал про себя: «знаю тебя, как облупленную», «вижу насквозь», «все твои страстишки имеют конкретную цену». В смысле кто больше заплатит, больше или меньше.

Как не странно, во многих простых житейских ситуациях такой мужчина прав. Действительно, больше или меньше. И наш мужчина готов поверить, ничего не кроется за тем, что можно увидеть, потрогать руками, попробовать на вкус. Один туман. А за туманом, как только он рассеется, или обнаружится голый расчёт, нередко прикрывающийся слезами, или одна истеричность, стервозность, и всё прочее, в том же духе.

Но оказывается, что простые житейские ситуации не исчерпывают глубину и полноту бытия. Изменится ситуация, изменится жизненный расклад, колесо фортуны совершит свой невидимый поворот в пол оборота, в четверть, и всё привычное может полететь в тартарары. «Вещь сама по себе» заявит о своих правах.

Тогда и подумал. То, что называется любовью, что в сути своей вариативно до бесконечности, кончается именно там и тогда, где один из двух с апломбом утверждает: «насквозь вижу», «больше или меньше». Там, где не постигают, умом, чувствами, подкоркой различие между ноуменом и феноменом. Там, где главенствует убеждение, что существуют только феномены, остальное от лукавого.

Кто-то может резонно возразить, почему это только за женщиной закрепляется право на «вещь сама по себе», почему в таком раскладе именно мужчина ударяется лбом об эту «вещь сама по себе», почему обязательно мужчина оказывается ограниченным, заблуждающимся, растерянным. Ответ очевиден, просто речь идёт о конкретной системе координат, о выбранном ракурсе, не более того. Речь идёт о том, что произошло в результате тысячелетий мужской доминации, причём как не парадоксально и в системе взаимоотношений «господин-рабыня», и в системе взаимоотношений «раб – госпожа», «рыцарь – прекрасная дама», «мужчина на коленях – женщина на пьедестале», и т. п.

Только в заданной система координат.

Стоит изменить систему координат, изменить ракурс, и мы получим множество других модификаций, в которых женщина искусно исполняет роль то ли избалованного ребёнка, то ли беспомощного существа, то ли попросту оказывается тем, что можно назвать стервозностью.

…хотя кто-то вправе сказать, что всё это также результат тысячелетий мужской доминации…

Но об этом в следующий раз. Или в следующей книге, которая, скорее всего, не будет написана.

…история про юного поэта и его избранницу

История, которую собираюсь пересказать, далеко не азбучная. Но и в ней есть нечто, если не типическое, так типологическое. Как своеобразная иллюстрация к «вещи, которая сама по себе».

Моя интерпретация совершенно не моральная. Только попытка отойти от традиционных ролей мужчины и женщины, которые в нашем азербайджанском обществе, представляют не только извечными, но и предопределёнными природой. И в который раз удивиться (изумиться) непостижимости жизни.