Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая

Марго Фонтейн, не Эдит Пиаф, тем более, не Коко Шанель, но и она в этом ряду. Пусть менее известная, пусть как женщина менее дерзкая, более слабая, более покорная. Она достойна этого ряда и как великая балерина, и как великая женщина. Она оказалась между мужчинами, упоёнными своим мужским величием, их собственное Эго заполняло весь остальной мир, но она не сломалась, не изменила самой себе, при этом такая маленькая, такая уязвимая, смогла стать иконой британского балета.

Больше чем балета.

…«и вдруг прыжок, и вдруг летит»

Говорили, что у неё железная спина, что у неё стальной носок, но в танце она была лёгкой, почти невесомой, возможно, такой она и была, «железной», «стальной», и «лёгкой», «невесомой».

…смешно рассуждать о балете мне, почти равнодушному к балету, но вот увидел эту Жизель[455] в записи на ТВ, всего-навсего несколько мгновений, пронзило, стал понимать, почему Жизель считают альфой и омегой балета, а Марго Фонтейн воплощением подлинной Жизель. Вспомнил Александра Сергеевича[456], «одной ногой касаясь пола, Другою медленно кружит, И вдруг прыжок, и вдруг летит, Летит, как пух от уст Эола[457]». Это и про Марго Фонтейн, только с важной поправкой: хотя и летит, но совсем не как «пух от уст Эола», бесконечно долго может стоять на своих пуантах, потом мягко отталкивается, и ещё, и ещё, и никуда не улетает, просто становится весомо-невесомой, дух захватывает, то ли от восторга, то ли от горечи…

Как всегда с явлением неординарным, возникает множество вопросов.

Почему о ней говорят «чувственная балерина», ведь её жесты лаконичны и чуть суховаты («британский стиль?» – боюсь таких обобщений, но, тем не менее), а классические балеты всегда немножко бисексуальны и ирреальны?

Почему о ней, в большей мере, чем о других балеринах, не менее выдающихся, не менее хорошо обученных, говорят «грация и женственность»?

Это относится к её танцу, или к тому, что просвечивает сквозь её танец, к «сору жизни»

…«из какого сора растут балетные па»[458], это буквально про неё, про Марго Фонтейн…

преломлённому в «грацию и женственность»?

А «грация и женственность» это свойство танца великой балерины, или безотчётный вызов великой женщины своему окружению?

Может быть, в этом разгадка её слов: «к своему искусству следует относиться предельно серьёзно, а к себе никогда», «рецепт чудесной жизни в искусстве, но не в жизни как таковой».

Не будем торопиться. Начнём с сухого изложения фактов, касающихся двух мужчин, составляющих с Марго любовный треугольник, чтобы потом позволить себе «фантазии».

Рудольф Нуриев…

Рудольф Хаметович Нуриев, известен как Рудольф Нуриев.

Всемирно известный танцовщик. Биография Нуриева буквально для жёлтой прессы. Его «прыжок» на Запад из закрытого СССР наделал много шума. Как танцовщик быстро завоевал на Западе всемирную известность, выступал во многих странах мира, ставил классические балеты, в последние годы выступал как дирижёр. Считается, что полностью изменил пассивную роль танцора в классическом балете. Скандально известен своей гомосексуальной ориентацией, и бурной, беспорядочной, сексуальной жизнью. Подогревала интерес жёлтой прессы его любовь к известному датскому танцовщику Эрику Брауну[459]. Умер от СПИДа.

Марго Фонтейн пригласила Нуриева на свой Гала-концерт.

В то время ей было сорок два года, ему двадцать четыре. Руководство «Ковент-Гарден» предложило им совместно выступить в балете «Жизель». После этого они танцевали вместе более пятнадцати лет. Несмотря на большую разницу в возрасте, эта пара считается одной из самых выдающихся в истории классического танца XX века.

Тито Ариас…

Роберто (Тито) де Ариас[460] панамский юрист, дипломат и журналист, неудавшийся политик левацкого толка. Отец Тито какое-то время был президентом Панамы, сын дружил с Фиделем Кастро[461] и не терял надежды взойти на политический Олимп.

С Марго Фонтейн был знаком с юности, но женился на ней в 1955 году (ей в это время 35 лет, ему 36), оставив свою первую жену и троих детей. После женитьбы был назначен послом Панамы в Великобритании (никаких намёков).

В 1959 Тито и Марго были обвинены в контрабандном провозе оружия на борту их яхты и подстрекательстве к мятежу против президента Панамы. Фонтейн была депортирована, Тито укрылся в бразильском посольстве. Согласно документам, выпущенным британским правительством, оба супруга участвовали в попытке переворота, которая провалилась из-за грубого просчёта, допущенного в последнюю минуту.

В 1964 году Ариас был избран в Национальную ассамблею, что стало его первым участием в активной политике. Через два месяца был ранен своим другом и бывшим политическим помощником. Считалось, что поводом к покушению стал роман Тито с женой друга.