Мужчина-загадка

— Могут, наверное, но, судя по тому, что я читала, Огнедышащий пролив труднопроходим для более крупных судов. Но у моего плана два недостатка.

— Помимо того, что мы возвращаемся назад?

Клер сделала вид, что не услышала.

— Во-первых, я понятия не имею, есть ли на этом берегу места, куда можно вытащить каяки, а для тебя расстояние до противоположного берега слишком большое. Где-нибудь по пути наверняка есть место для стоянки, но нам придется все время присматриваться, чтобы не пропустить его.

— А второй недостаток?

— Чтобы выйти в пролив, придется незаметно пересечь открытый участок.

Он целую минуту смотрел на карту.

— А если мы пересечем пролив, а потом пойдем на север вдоль берега этого Охотничьего острова?

— Логично. Они решат, что мы направляемся в поселок Белла-Белла.

— Насколько я понимаю, Белла-Белла — ближайшее к цивилизации место на этой части побережья?

— Да, поэтому то направление слишком очевидно. Нам нужно сделать то, чего они не ожидают. Просто… исчезнуть.

Он еще минуту мрачно смотрел на карту и кивнул.

— Сегодня утром они на несколько часов оставили нас в покое. Будем надеяться, рано они не просыпаются.

— Да, но они наверняка понимают, что нам придется где-то высадиться на берег. Вот что меня тревожит!

— Значит, выйдем на рассвете, — мрачно сказал он. — Или даже раньше.

Он был прав: открытый участок можно пересечь и в предрассветных сумерках, до того, как солнце поднимется над горизонтом. Значит, выходить нужно от половины пятого до пяти утра.

— Ты рассчитываешь увидеть другие суда в этом проливе Килдидт? — спросил он.

Клер кивнула:

— Если не заплутаем между крошечными островками.

Адам промолчал. Она отложила карты и поставила греться воду для мытья посуды.

Краем глаза наблюдая за задумчивым Адамом, она решила не упоминать еще об одной опасности: на островах Охотничьем и Ураганном в изобилии водятся дикие звери, в том числе медведи и волки, встречи с которыми умные туристы предпочитают избегать.

* * *

К вечеру их окружила туча насекомых.

— Вот сучье племя, — проворчал Адам, услышав тонкое противное жужжание. — Ненавижу москитов!

— Они не одни. По-моему, здесь есть и мошка. Их укусы еще болезненнее.

Клер поспешно достала из мешка сетку и бейсболку.

— Вот, возьми. Обмотай сетку вокруг головы.

Адам нахлобучил на голову бейсболку.

— А ты?

— У меня есть еще одна. — Она вынула вторую бейсболку с сеткой и пару тонких перчаток. — Поройся в своем мешке. У Майка тоже были такие.

Защищенный от укусов, он по-прежнему раздраженно смотрел на тучу насекомых. Он чесался, хотя его и не кусали.

— Нам придется поставить палатку. В ней есть москитная сетка.

Адам обрадовался, хотя раньше сетки не замечал.

— С таким же успехом палатку можно расставить и сейчас. — Она вдруг встала. — Скоро вернусь.

Пока он вставал, она уже продиралась сквозь ветви и молодую поросль, которая отделяла их от пляжа. Удивленный, Адам последовал за ней. Ему было не по себе.

Запрокинув голову, Клер смотрела на небо. Последовав ее примеру, он заметил, что небо уже не такое ясное, как раньше.

— А можно отправляться в путь утром, если идет дождь?

— Зависит от многого.

Уже собираясь спросить: «От чего?» — он вдруг напрягся.

— Слышишь?

— О нет! — прошептала она.

— У тебя бинокль близко?

Она вернулась по своим следам и принесла ему бинокль. Оба присели за низко растущими кедровыми ветвями и стали ждать.

Вскоре показалась проклятая надувная лодка; она медленно шла вдоль берега.

Адам приподнял сетку, чтобы поднести бинокль к глазам. Лодка почти поравнялась с ними, когда он вспомнил, что оставил ракетницу в лагере.

«Не смотрите сюда!»

Черт побери, как же он хотел, чтобы поскорее наступили сумерки!

Адам тяжело вздохнул — кажется, он целую минуту затаивал дыхание — и опустил сетку.

Они с Клер сидели не шевелясь и прислушивались к удаляющемуся рокоту мотора. Какое-то время лодка двигалась на север, а потом рокот либо стих вдали, либо мотор заглушили.

Он выругался.

— Здесь есть другое место для стоянки?

— По-моему, да, — шепотом ответила она. — Я как раз думала, что можно найти другое место, а не высаживаться на камни. Как ты думаешь?…

— Тебе известно столько же, сколько и мне, — сухо ответил он и сразу же пожалел о своем тоне, когда она молча встала и зашагала к лагерю.

К тому времени, как он приковылял туда, она убирала на ночь кастрюлю, плитку и посуду; ее движения были такими быстрыми и отточенными, что он не стал предлагать свою помощь.

Проклятие! Он терпеть не мог полной непригодности. Он не умел ориентироваться в море, не знал, какие опасности подстерегают его в этой глуши. Дитя в лесной чаще, вот он кто. Значит, он зависит от бесстрашной женщины, которая спасла ему жизнь, служит его проводником и доверяет ему, хотя у нее есть все основания не верить ни одному его слову.

Женщина, ради которой он готов пойти на все, лишь бы оградить ее от последствий храброго поступка. Хотелось верить, что его желание вызвано благодарностью. Кроме того, такова его обязанность как сотрудника правоохранительных органов… но нет, не в том дело.