Мужчины и любовницы (СИ)

— В жопу засунь свои теории! — Резко отошел, почти отскочил. Эти херовы шутки слишком легко превращаются в намек. Смотрел на Аду, борясь с желанием выбить у нее из-под ног табуретку. Жаль, что не выглядела испуганной, как Джилл в моменты моего ора. Эта даже взгляд не отвела, стояла на вытяжку, как королевский гвардеец, медвежьей шапки только не хватало. Прямо выводит… — Что за тупые шутки?

Медленно, словно издеваясь, вынула изо рта оставшиеся булавки, зажимая их в кулаке:

— Обычные шутки, — наконец-то сделала шаг вниз, слезая с жердочки. Вдруг стало настолько неловко, что сглотнул и отвел глаза. Ведь прекрасно знал, почему вспылил, а она — нет. Опять выставляю себя дураком. — У тебя царапина на шее, подойди. А то кровью испачкаешься.

И конечно, я подошел. Конечно, я стерпел, скрежеща зубами, потому что… Виноват. Чувство заставляет нутро сжиматься и делать то, что говорят. Я слишком плох, это требует искупления.

Прошло уже лет шесть, но до сих помню, как сильно удивился, когда очередной дружок на полкружки пива в ответ на мое нытье, что внутри чертова пустыня, ответил — «Да, это понятно». Какого черта? Почему я сам себя не понимаю, а он понимает. Неужели я совсем больной, если не могу сообразить элементарные вещи, доступные даже вусмерть пьяному мужику без имени? Надо-то всего лишь найти сраную взаимосвязь между тем, что происходит снаружи и внутри, уничтожить ее, и жить себе счастливо.

Его слова это что-то из разряда «Я не читаю книги от первого лица, потому что все чувства героев мне очевидны». Вроде и смешно, а вроде и… Может, это ты тупой? Если для тебя ни хера ничего не очевидно, ты катаешься по полу, орешь и совершенно ни пизды не понимаешь, что происходит?

Когда последний раз я чувствовал себя хорошо? Это было точно до того, как мелкая сука Ада меня послала? Она боялась отца. Она не боялась трахаться в подсобке магазина, где работала ее мать, а со мной за руку ходить боялась. Как будто это Аду папаша бил головой об стену, пока она не вырубилась.

— Вот как-то так, — Ада наконец перестала изображать из себя медсестру, и убрала свои ручонки от моей шеи. Можно подумать, там не царапина от булавки, а огнестрельное ранение. — До новой свадьбы заживет.

— Ха-ха, — я постарался улыбнуться настолько натянуто, чтобы она не строила иллюзии про свое изумительное чувство юмора, — все, экзекуция окончена? Я могу пойти гулять?

— Да. Давай, — она отошла к столу, уставившись в свои то ли заметки, то ли наброски — мне не было отсюда видно. Вспомнилось, как лет в десять нарисовала мне за пенни Брук Шилдс, я спрятал рисунок в Шекспира и сидел, разглядывал его весь вечер. — Не хочешь пригласить меня куда-нибудь?

Сначала решил, что ослышался. Так и замер, как дурак, с пальцами, сжимавшими первую пуговицу. Охватило такое жгучее чувство дежавю, что голова закружилась. Теперь понятно, к чему отослала своего пидора и вырядилась как на карнавал. В прошлый раз так же пришла ко мне в трейлер с бутылкой виски. «Не хочешь составить мне компанию?». Кончилось все моим разводом, а она как жила со своим придурком Чарльзом, так и продолжила наслаждаться его мудацким обществом, не испытывая ни на секунду угрызений совести.

— Ты издеваешься надо мной, да?

Даже головы не повернула, так и продолжила пялиться в стол, только вот даже отсюда почувствовал, как напряглась спиной и плечами, пальцы превратились в когти — еще чуть-чуть и оставит пять глубоких длинных борозд на столешнице. А мне даже хотелось, чтобы она это сделала. Такое вот своеобразное разрешение подойти и врезать ей по голове со всей дури, чтобы звон аж снаружи слышался.

— Я просто спросила.

Почувствовал, как кровь прилила к голове, сразу стало невыносимо жарко, душно, скалился, шумно вдыхая сквозь зубы. Дернул воротник, напарываясь подушечками пальцев на иголки и почти не чувствуя боли. Сколько раз чертова Джилл пихала мне в сумку таблетки от давления, но я же не такой, я же молодой, зачем таблетки! И правда, пусть хватит удар прям при этой ебаной суке, хоть раз в жизни мечта Ады сбудется — я сдохну.

— Просто спросила?! В прошлый раз тоже только спросила! А я тебе поверил, я тебе…

— Я! Я! Я! — швырнула в меня карандаш, но я увернулся, он попал в плечо, хотя уверен — Ада метила прямо в глаз. — Не много ли «я», Марк, а?!

Не понял даже то ли Ада ко мне рванулась, намереваясь дать по яйцам, то ли я шагнул вперед, чтобы ее придушить. Только вот вдруг — раз, и она стоит совсем близко, почти впритык. Я чувствовал лавандовый запах ее волос и неожиданно понял, что так ее ненавижу, всей душой терпеть не могу. Сука. Каждую нашу встречу красной волнистый линией подчеркивала, какая я мразь. Раньше бы все закончилось сексом, а теперь… Заорал ей прямо в лицо, злорадно наблюдая как от неожиданно вцепилась в юбку, комкая ее:

— В самый, блядь, раз!