Мужчины и прочие неприятности

– Чего ты, собственно, хочешь? – резко вскинулся Онни. От женщины сложно было ожидать внятного объяснения. Временами ей хотелось обниматься, временами злиться. Надо быть более последовательной.

– Чего ты, собственно, хочешь? – повторил Онни.

“Любви”, – подумала Роза, но промолчала.

– Ты оставил утюг посреди прихожей, – сказала она довольно кисло. Излишняя теплота была тут совершенно ни к чему.

РОЗА НАТЯНУЛА ОДНИ ВАРЕЖКИ ПОВЕРХ ДРУГИХ и пару раз обмотала шею шарфом, прежде чем завязать его узлом. Это, несомненно, была единственная в Финляндии жилищная компания, которая устраивала субботники трижды в году: ранней весной, в конце лета и в конце ноября. Традиционно на ноябрьском субботнике развешивали и зажигали разноцветные фонарики на общей елке, подарке жилищной компанией, потом, дрожа от холода, попивали глинтвейн и желали друг другу доброго Рождества. В этом году, однако, успело выпасть столько снега, что призыв к его добровольной уборке оказался хорошей и даже необходимой идеей; каждый тем самым мог немного помочь и себе самому, а это всегда серьезный стимул.

На субботнике было уже полно народа, когда Роза прибыла туда почти с получасовым опозданием. Она успела лишь смахнуть снег с пары ступенек, а все уже начали собираться у барбекю. Роза протиснулась внутрь тесной толпы, стараясь выглядеть приветливо на тот случай, если у кого-то возникнет желание поговорить с ней.

– Возьмите сосиску, – какая-то женщина протянула Розе горячий кусок сосиски в пергаментном кармашке.

– Спасибо, я вегетарианка, – отказалась Роза, хотя сосиска могла бы согреть ее руки.

– Я тоже, – сказала женщина, – но для барбекю иногда делаю исключение.

Розе не хотелось вытаскивать руки из теплых варежек, поэтому она просто кивнула и назвала свое имя.

– Лаура, – представилась женщина и выдавила на сосиску горчицу.

– Я видела вас раньше, но мы, кажется, никогда не разговаривали? – спросила Роза.

Лаура отрицательно покачала головой и оторвала кусок от сосиски.

– Можете отнести это вашей собачке, – сказала она.

– Я вас видела, вы что-то искали, – вспомнила Роза. – На улице.

– Может быть, хотя, по правде говоря, это секрет, – призналась Лаура. Затем она в шутку демонстративно понизила голос и прошептала: – Guerilla gardening, если вы о таком слыхали.

Роза покачала головой:

– Это что, партизанское движение?

– Сажаем цветочные луковицы или саженцы в общественных местах, – объяснила Лаура. – Доставляем природу в городские условия и таким образом повышаем качество жизни. Если берешь под свою опеку какое-то место для посадки, приходится в придачу заботиться о воде, поливке и прополке, если это необходимо. Такое движение городских зеленых. У меня семь объектов, – сказала Лаура, – и к тому же собственный участок на заднем дворе.

– Семь разных мест! – изумилась Роза. – Они по крайней мере находятся вблизи друг от друга?

– До некоторых добираюсь на велосипеде, а еще есть пара возле университета в центре. За ними легко ухаживать.

Роза посмотрела на белую улицу, идущую вдоль главной дороги. Туда, к окружной, протянулись зеленые насаждения… Роза стала вспоминать. “О'кей, ты же не хочешь, чтобы об этом узнали”. Она утаила, что именно оттуда осенью она стащила семена.

– Уф, просто здорово, что вы их заметили, – сказала Лаура. – По правде говоря, я сомневалась, что у вас может быть такое же хобби. Я видела вас однажды во время Юханнуса[4] в центре, радом с парком Кирккопуйсто. У меня это осталось в памяти, потому что…

– Нет! – немного резко перебила Роза и добавила уже сдержаннее: – Вряд ли, я ничего не сажаю.

В первый раз Роза взяла с собой отросток, отломив его от жизнерадостного плюща. Затем она стала обращать внимание на все растения в общественных зданиях и на улице, а позже принялась таскать с собой небольшую садовую лопатку и пластиковые пакеты. Некоторые верят, что украденные черенки, семена и корешки превосходно принимаются, хотя в том случае, когда растения продолжают свою жизнь как на старом месте, так и в новой обстановке, говорить о краже было бы преувеличением. Сама Роза полагала, что помогает им жить и размножаться. Ей, правда, скорее удавалось собирать черенки, чем дарить им новую жизнь. У каждого из ее растений была своя история: откуда оно родом, при каких обстоятельствах оказались у Розы. Утро Юханнуса, когда можно было спокойно исследовать общественные места города, было одним из наиболее благоприятных, и однажды именно в такое утро Роза действительно откопала своей миниатюрной лопаткой в парке Кирккопуйсто пять ростков пахизандры. Теперь же пахизандры, припорошенные снегом, проживали на заднем дворе ее дома. Они были вечнозеленые и напоминали об ином времени года. Росткам из Кирккопуйсто было по крайней мере три года, потому что по виду пахизандры всегда можно сосчитать течение времени: в первый год жизни пахизандра дремлет, во второй – выползает из-под земли, а в возрасте трех лет – выстреливает вверх.