Мужняя жена

Хокан помогает ему перешагнуть через порог и вдруг чувствует, что сам занемог, куда уж там силой меряться. Наконец ему удается отвязаться от Повеля и он уходит домой, а на душе у него лихо от всего, что пришлось пережить в этот вечер.

* * *

Стало быть, он ошибался, Повель в самом деле захмелел, не прикидывался. Это просто нечистая совесть мучила Хокана, приписывала угрозу каждому слову Повеля. Видно, под ногами у него вырыто столько волчьих ям, что он теперь и шагу ступить не смеет. Его нечистая совесть приписывает Повелю и хитрость, и коварство, которых у того вовсе нет. Он просто-напросто разошелся вовсю и безо всякого злого умысла решил померяться силою. И повести его к своей жене, чтоб дать ей выпить на посошок в постели, он хотел лишь по дружбе. Желал выказать ему свое расположение — у пьяного стыда нет.

Хокан только что провожал в последний путь человека, которого сжила со света нечистая совесть, а самого его мучает тот же недуг. Он превратил своего соседа в некое исчадие коварства. Вздумал, будто Повель хочет лишить его живота, ему мерещатся ножи, которые сосед наточил и собирается вонзить ему в грудь.

Взбредет ему в голову какая ни на есть небылица, он тут же домыслит, будто так оно и есть на самом деле Любая выдумка становится в мыслях у него правдою. Ему трудно понять, что многие поступки соседа смысла не имеют вовсе, оттого-то Хокан и вкладывает в них свой смысл.

Он не пошел с Повелем к Мэрит, испугался, что сосед затеял это неспроста. А сейчас Повель входит к ней один. Вот он подле нее… вот… вот…

Хокан бредет домой, а сердце его захлебнулось от боли. Он клянется, что его ноги не будет в доме Повеля, что всей той мерзости и подлости, в которой он весь измазался придет конец и что ждать осталось недолго.

Мэрит боится упустить время

Пришла пора косовицы, в траве запели косы. Мужики стоят, нагнувшись, над точилами, и косы звенят-поют, ударяясь об оселки. Песнь косы слышна с рассвета до захода солнца. А бабы идут с граблями, зубья граблей вонзаются в корни трав, сгребают сено. Днем в деревне жара и запах сена, по ночам — прохлада и тот же запах сена.

Но Хокан Ингельссон выпустил свою корову на топкий луг, а овец — на выгон. Нынче он не собирается запасать сено. Когда его работница стала было ему перечить, он сказал ей напрямик все, как есть. Ренту и подати платить ему нечем, так не все ли равно, станет он косить или нет. Может, он еще не успеет отведать хлеб нового урожая, как ленсман явится и отберет скотину. До зимы у него, поди, не останется в доме никакой животины, так для кого запасать корм? Коли хлев пуст, пусть будет пуст и сеновал. Дело идет к тому, что у него отберут и землю, так какой резон ему радеть о своем хозяйстве?

И Хокан не скосил ни травинки Знай себе бродил по лесам, ставил силки на птиц да капканы на зайцев. В лесу ему привольно, к тому же, глядишь, иной раз в доме — превкусное жаркое.

Но Элин горевала, глядя, как скотина пасется на сенокосном лугу. Коли Хокан бросит крестьянствовать, так и служанка ему будет ни к чему. Может, скоро для нее в доме не найдется дела. Место она сыскала бы легко, кабы захотела, да только ей ни за что на свете не надо иного хозяина. Как бы Хокан ни обрывал ее подчас, ей хотелось остаться у него в доме.

Ей хотелось помочь ему. Она плакала при мысли о том, что не в ее власти сохранить ему землю.

Но к женщине, от которой шло все зло, ее сердце преисполнилось жарким гневом. В ее глазах во всем виновата была жена Повеля.

Она присушила Хокана, сбила его с толку, чтобы он ни о чем и ни о ком не помышлял, кроме нее. Да, Элин все больше уверялась в том, что Мэрит — колдунья. Она слыхала, что в Юдере водятся чертовки, так нетрудно догадаться, что Мэрит им сродни Ведь и другие крестьянки гадали о том, не перебрался ли к ним в деревню за последнее время человек, умеющии наводить порчу. Дивные дела творились в доме у старостихи. Карна, жена Андреаса, сама о том сказывала. Кто-то сглазил ее, и у нее теперь не сбивается масло. Сколько бы она ни сбивала сливки, масла не получалось. Она сбивает час за часом — и ни комочка! Как бы ни были густы и свежи сливки, вместо масла выходила лишь пена да пузыри. Куда же девается ее масло? Не иначе тут замешана колдунья, она-то и забирает ее масло. Карна сама это говорила, и слова ее — чистая правда.

Элин знала, кто отнял у старостихи везение сбивать масло. Она видела здоровенные комки масла, которое сбивала Мэрит. Таких комков не получалось у хозяйки, жившей в этом доме до Мэрит. В усадьбе Повеля нередко видели шматы масла по три-четыре фунта. А в доме по соседству — лишь пена да пузыри. Яснее ясного, что масло украдено. А для той, кто может держать мужчину в своей воле, переманить везение на масло из одного дома в другой штука нехитрая.

У Элин язык чесался упредить Карну, да только как докажешь, что у человека украли везение сбивать масло. Тут творятся дела похуже, и доказать их проще простого.