Музы в уборе весны (СИ)

— Нет, наречь именем нельзя…  Я открыла ему его имя. И ты права, изначально его звали не Вороном, а Голубем. Когда я встретила его, его перья уже были серы. Но в нем еще оставались силы. Он хотел стать Тенью, но для этого ему нужно было найти тебя. Он искал в толпе, на перронах, в кафе, на дискотеках. Он искал тебя везде и готов был отправиться на край мира. На что я ему сказала, что ты сама его найдешь, когда понадобиться. Вы встретитесь там, где вы свободны. Там, где общались ещё с самого детства. Мальчишка долго голову ломал, где это…

Она с умилением рассмеялась.

— Мы думали, что став Тенью, он освободится. Но от тьмы не убежать, её можно только победить.

— Ну, я уже побеждала её…

— Не-не-не. Ты её прогнала на время. У тебя нет такой власти, чтобы победить её.

Она горько вздохнула.

— Один юноша, чистый, как горный родник, смог победить тьму в той, кого любил больше всего на свете. Но для этого ему пришлось отдать своё сердце. Оно разбилось — так красиво разлетелись хрустальные осколки… Кто бы мог подумать, что такая красота окажется столь хрупка?

— Ага, кажется я знаю, ради кого он его отдал, — я широко улыбнулась, но тут же осеклась, увидев её строгий взгляд.

— Сейчас ты приземлишься. Я дам тебе клубок, один конец которого буду держать. Ты иди и разматывай его, и не вздумай отпускать, иначе никогда отсюда не выберешься.

— Что я буду должна делать?

— Ну, смотри по обстоятельствам…

— Че?! Хорошая инструкция, нечего сказать! Прямо как наш химик перед лабораторной!

— Может, тебе придется вонзить нож ему в сердце. А может, в своё… Я не могу сказать, что тебя ждет.

— Помнится, когда я ныряла за Клэр, меня спасли…

— У Клэр не настолько всё плохо… Так, всё, бери клубок и топай вперед.

Она протянула мне красный клубок.

Я опустилась на пол канализации. В стороне журчала черная кровь, с потолка слезала слизь и краска, по трубам сновали крысы. Воняло так, что уж лучше совсем не дышать.

— Это что, твой внутренний мир, Ворон? — нервно рассмеялась я, — Очень мило! Прямо как лофт Джо, местные художники бы застрелились от зависти. Ой, то такая жуть была! А всем понравилось… Хотя Пепе сказал, что его сортир выглядит лучше. Ха-ха! Смешной был мальчик. Ну и пусть идёт лесом!

Я говорила, чтобы не сойти с ума от подступающего со всех сторон дикого ужаса. Мои слова отзывались гулким эхом, отражающимся от грязных влажных стен. Крысы согласно попискивали. Вместе мы хоть как-то пытались заглушить гнетущую тишину. Я принялась петь надоедливую песню, которую одно время все время крутили по телеку и радио. А потом пела «Лестницу в небо» и «Путь в Ад». А потом Селену Гомез и Бритни Спирс. А потом пересказывала сюжет «Ханы Монтаны». А потом цитировала смешную историчку, над шутками которой ржала вся школа. А потом цитировала директора, который не шутил, но над ним тоже смеялись. Потом пародировала Зои, Клариссу, Саймона, Грега, Эрика, Клэр. Нитка почти закончилась, но пейзаж не менялся: всё та же канализация и те же крысы.

— Эй, давайте уже что-нибудь друго…

Договорить я не успела, потому что обомлела. Он сидел, прижавшись спиной к стене. О да, я это помню. Сны менялись, исчезали старые, появлялись новые, но этот оставался неизменным.

— Знаешь, ты ведь в какой-то степени застрял здесь, в этом тоннеле.

Ворон удивленно посмотрел на меня.

— Что ты вообще знаешь? Этой мой сон, а не твой. Это мои страхи.

— Ты больше не один. Пойдем домой.

— Ты знаешь, почему именно тоннель?

— Потому что… Ты в нем застрял в детстве?

— А ты догадливая… Однажды ребята решили подшутить. Они заперли меня здесь и ушли… Я тогда был слишком мал и ничего не понимал.

Его лицо исказилось страхом и болью.

— Я искал выход, пока не свалился от усталости. Я лежал на грязном полу в нечистотах, вдыхая запах гнили, и по мне ползали крысы, кусая меня. Они так громко пищали, что я не мог уснуть. Я чувствовал их коготки и голые хвосты через одежду. Они кусали мои пальцы, а я не мог даже пошевелиться, чтобы прогнать их.

— Сколько дней ты там пробыл?

— Мне показалось, что сто лет. Но мне сказали, что 4 дня. Я думал, что потом все закончится, но ночью все мои кошмары оживали. И тогда я понял, что остался здесь навсегда. Поэтому я прошу вновь и вновь черную кровь забрать меня. Но даже на то, чтобы утопиться здесь, у меня не хватает сил.

—  Пойдем домой, Ворон… Я знаю, где выход из тоннеля. Скоро все закончится.

Мы пошли вперед, шаркая по грязному покрытию. Вскоре мы увидели железную ржавую дверь. Она послушно отворилась, издав душераздирающий скрип. Свет ударил по глазам…

Я услышала звон разбитого стекла. Всё покрылось трещинами: и грязные стены, и слизистые потолки, и холодные трубы, и безмятежное летнее небо, и высокая трава, и мутная вонючая вода.

Самый главный кошмар разбился вдребезги и растворился, забрав с собой все остальные.

Но что-то еще разбилось, верно?

— Что бы вы делали без меня, ребята?

Мама стояла вдали, махая нам рукой, а в её груди на месте сердце зияла дыра.

— Мама! — хором крикнули мы.

— Ты бы не смогла, муза. И ты, мальчишка, тоже. А вот я всегда хотела уйти красиво. А это разве не красиво?