Музыка для богатых

– Я служив, – тихо напомнил Харалдай. – Не дай Боже никому…

Они сидели еще долго, до середины ночи. В плену доброго шаманского колдовства Никита каким-то чудесным образом мог то бродить по скрипучим половицам их с бабушкой дома, вдыхая родные с детства запахи, то снова возвращаться в покрытый полумрак кухни. А потом научился и вовсе быть и здесь, и там одновременно. И это было круто.

– А ты меня армией не попрекай, жидон, – обиженно возмущался Витек. – Я срочную службу не служил, потому что образованным человеком Родине больше пригожусь, ясно? Только поэтому! А с подготовкой у меня – будь спок! На сборах нас так гоняли – спецназ отдыхает! Как вспомню – так вздрогну… Комбат у нас из афганцев был, не то чтобы раненый, но чего-то там с ним точно сделали. Не пил, представляете? Вообще! Майор – а ни капли! И еще не спал никогда! Только клей все время нюхал… Так этот майор нам такой Кандагар устроил – пацанам в армии не снилось! За полтора месяца научил Родину любить! Особенно ночные марш-броски в противогазах любил, бывало, среди ночи как проревет: «Суки, подъем!! Родина в опасности!!» – так из койки шустрым кабанчиком вылетаешь! Сперматозоидом! А главное, на марше не покосишь, как остальные, шланги от фильтров не открутишь – намертво заделаны! Клей-то у него всегда под рукой… Вот так вот бежишь – ни отлить, ни вдохнуть, ни портянки поправить. Я только благодаря ему и понял, какой это кайф, когда: «Газы, отбой!»… Одним словом, героический мужик был! Правда, – задумчиво добавил Витек, – у него с цифрой «восемь» какой-то свой, чисто личный прикол был. Если «рассчитайсь», то с первого по восьмой, к примеру. У всех серия – десять выстрелов, а в нашей роте – восемь… Зато подтягиваться на перекладине меньше приходилось на два раза!..

«Я знаю этого человека», – хотел сказать Никита, но не сказал, потому что в лучшем из миров всем и так было ясно, что он знает непьющего майора…

Потом Марику позвонили на сотовый, и он, извинившись, отошел в сторону поговорить, бросив при этом Никите несколько заговорщицких взглядов. «Выступление», – спокойно отметил Никита.

Еще он запомнил, что Шон уговорили спеть народную валлийскую песню – вялую и душераздирающе тоскливую. В песне не было ни одного знакомого английского слова, но при этом Харалдай подпевал девушке бархатным полтавским баритоном, и было ясно, что он хорошо понимает, о чем поет…

Как он оказался в постели, Никита не помнил. Лежа посреди золотистого полумрака гостиной, он старался рассказать бабушке о черноглазой девушке в голубом платье, но бабушка почему-то не хотела ничего о ней знать. А заснул Никита так неожиданно, что даже не успел обидеться…

* * *

Утро – спокойно-неторопливое, благостное – лениво перетекало в день, чтобы через несколько часов, углядев за окном сумерки, превратиться в вечер потраченного впустую дня.

Никита долго и с удовольствием пил кофе. Затем больше часа медленно плавал (не прекращавший экспериментов шаман на этот раз сделал воду морской, пахнущей неведомыми, затерянными в Океании островами), только после этого нехотя направился в ванную, побрился и принял душ. Включил было телевизор, но скоро, понажимав кнопки пульта, выключил – новости были скучно-официальными, программы – дурацкими, фильмы – либо второсортными, либо очень старыми…

Скорее получая удовольствие от скуки, чем изнывая от нее, Никита опять поднялся на белый пятачок. Кухня оказалась пустой. Как только Никита нажал кнопку электрочайника (кофе не хотелось, просто нужно же было чем-то заняться), зазвонил телефон.

– Алло… – произнес Никита.

– Марк Аронович!.. Извините, ради Бога, что я звоню, мы договаривались, я понимаю…

Доносящийся из трубки немолодой женский голос был чужим. И еще – суетливо-заискивающим и неискренним.

– Я просто подумала… Извините еще раз… Может быть, вы все же передумаете? Господин Коржов готов пересмотреть условия, но он очень не любит менять своих решений…

– Это не Марк Аронович, – ответил Никита, вдруг почувствовав легкое подташнивание. На всякий случай он нагнулся к висящему на холодильнике листку – квадрат сегодняшнего дня был девственно-чистым.

– Ой, простите… Как неловко!.. – взвизгнула невидимая тетка на том конце провода. Никита ее не знал, вообще в глаза не видел, но она ему уже не нравилась.

– А вы случайно не Никита Бугров?

– Случайно он… – Подташнивание сменилось короткой волной жара, пролетевшего по всему телу, от лба до пяток, и так же мгновенно испарившегося.

– Никита… Извините, не знаю вашего отчества… Меня зовут Вера Андреевна, я организатор праздников, агентство «Золотая столица»…

«Прямой конкурент Полины», – отметил Никита. Но отметил мимолетно, равнодушно…

– Никита, дорогой, может быть, вы сможете переубедить Марка Ароновича, а?.. Я вас умоляю… Для меня это очень, очень важно!!!

– Я не понимаю, о чем вы, – пробормотал Никита, хотя предчувствие уже вовсю щекотало его раненое сердце. Он даже задышал часто и неровно…